Год Людоеда: Детская тема - Петр Кожевников Страница 8

Колька согласился только на четвертной и, честно отработав деньги в подвале напротив «Гостинки», купил «Момент» и сигареты. Пошёл в парадняк на Думской, поднялся на чердак, покурил, «подышал» и, существенно оцепенев, собрался ещё раз смотаться на Плешку и кого-нибудь подцепить.

Махлаткин вышел из парадной и в нерешительности остановился на тротуаре. Он, кажется, хотел пересечь улицу, но после клея у него иногда наступал страх. Мальчику казалось, что он куда-то сейчас провалится или на него что-то наедет. При этом всё видимое оказывалось перетянутым какими-то нитками, а сам Коля ощущал себя еловой шишкой, из которой вот-вот посыплются семечки.

Махлаткин всё же осилил несколько метров до проезжей части и вдруг услышал скандальный вой тормозов. Да он ведь знал, что его способны здесь задавить. Водитель обматерил мальчика и поехал дальше.

Коля, покачиваясь словно в такт одному ему слышимой мелодии, перешёл Думскую, бесконечно долго, как ему казалось, брёл через людские джунгли, приблизился к «Гостинке» и вроде бы различил среди толпившихся около входа в метро Кривого Мушкета. А может быть, ему это только померещилось?

От группы отделился парень в сине-красной майке, похожий в своём наряде на банку пепси-колы. Он подошёл к Махлаткину, о чём-то заговорил с ним, куда-то его повёл. Мальчику показалось, что они вступили прямо в одну из колонн, на которые опиралась «Гостинка».

«Сейчас, наверное, начнётся игра», — догадался Коля и стал искать свой джойстик.

На экране нарисовались люди, очень густо и грубо обведённые чёрной краской. Их лица, оказалось, состояли из листвы и стали шелестеть от ветра, рьяно дувшего откуда-то снизу. Неожиданно всё поле монитора заполнили железные собаки и залязгали своими челюстями-капканами. Махлаткин был совершенно голый, и эти твари могли отхватить от него порядочный шмат мяса, а то и вовсе задрать до смерти. Но ему почему-то никак не становилось страшно.

«Может быть, это понарошку?» — мелькнуло у мальчика в голове, и он впал в забытьё.

* * *

Квартира Носорога находилась на последнем этаже огромного унылого дома недалеко от Московского вокзала. Парадная была во втором, тупиковом дворе. Когда-то это была лестница чёрного хода, а теперь часть дверей вела в отдельные, чудно спланированные жилища.

«Наверное, этот стеклорез здесь специально поселился, чтобы поближе к вокзалу — отсюда за ребятами недалеко ходить», — думал Коля о месторасположении квартиры дяди Вити.

Сам Носорог называл свою квартиру гостиницей для особых подростков. За двойными входными дверьми находилась прихожая, служившая кухней и ванной. Слева от входа было окно, стёкла в котором, как и в других помещениях, были зарешечены и покрыты особой плёнкой, делающей их непроницаемыми для внешнего мира, к тому же они ещё были занавешены голубыми шторами, с которых с загадочной доверчивостью улыбались розовые голозадые ребятишки.

В прихожей у окна был сделан кафельный бассейн метра два на три. На другой стороне стоял длиннющий деревянный стол, окружённый лавками и табуретками. Стены были обклеены плакатами с обнажёнными девчонками и мальчишками. Напротив входных дверей начинался коридор, в конце его находился обширный туалет, налево шла дверь в спальню, направо — в гостиную.

В спальне вдоль стен стояли две двухъярусные кровати с пристроенными к ним тумбочками для личных вещей постояльцев. Посреди комнаты высился пляжный зонтик. На нём были оборудованы вешалки. Здесь гости дяди Вити вешали свою одежду. Всю площадь двери с внутренней стороны закрывало зеркало. Над ней на кронштейнах был укреплён телевизор. Кроме общего освещения в виде люстры, искрящейся под потолком, у изголовий кроватей висели бра, а над дверью, рядом с телевизором, круглосуточно мерцали глаза смешной мальчишеской маски с надутыми щеками. Стены были оклеены обоями с изображениями летучих амуров, целящих в зрителей своими неотразимыми стрелами.

Стены гостиной были оклеены обоями с изображением джунглей. Исследуя рисунки по периметру помещения, можно было встретить слонов, пантеру, красочных попугаев, обнажённых детей, водопад и томатный закат. Пол был завален коврами и подстилками, подушками и большими, в рост ребёнка, мягкими игрушками.

В гостиной было два окна. Между окон высилась стойка, с которой блистала всевозможная аппаратура: телик, видик, кассетная магнитола. Стояли электронные игры. Всем этим мог пользоваться тот, кто себя хорошо вёл, кто был послушным.

Кругом было много зеркал, причём они словно притаились в самых неожиданных местах, чтобы кому-то вдруг, в самый, может быть, неожиданный момент, показать его лицо, глаза.

Когда Махлаткин попал к Носорогу, здесь жили несколько парней и одна девчонка, наверное его возраста, по кличке Проводница, полученной за то, что она «работала» с проводниками. Коля и раньше встречал её на вокзале и слышал, что её зовут вроде бы Любой.

В обязанности Проводницы входило приготовление еды, мытьё посуды, стирка белья и уборка квартиры. Оклемавшись, Махлаткин должен был стать её помощником на время своего пребывания в квартире. Кроме этого, им предстояло сниматься вместе с остальными для видика, но это уже за деньги: раздеваться, обниматься, даже трахаться, чего, кстати, Колька ещё ни разу не делал с девчонками, заранее почему-то испытывая к такому раскладу чрезвычайное омерзение. «Почему?» — спрашивала его Любка, когда они, смеясь, обсуждали эти темы. «Честно?» — блестел Махлаткин лукавыми глазами. «Ну, конечно, честно!» — нетерпеливо отзывалась девочка. «Да потому, что у тебя там ничего нет! Поняла? Дырка от бублика!» — Колька зло улыбался и соединял согнутые большой и указательный пальцы. «Обсевок!» — Проводница топала ногами и еле сдерживала себя, чтобы не наброситься на вокзального педика. Но драться в квартире можно было только по приказу дяди Вити, и то понарошку.

Помирившись, ребята смотрели мультяшки, играли, а Любка, жившая здесь не в первый раз, рассказывала мальчику о том, как дядя Витя вербует кадры для «гостиницы». Обычно он указывает на присмотренную им кандидатуру пальцем кому-то из уже хорошо знакомых ему ребят. Про мальчишку или девчонку узнают: кто, откуда, как живёт — и, если у кандидата дела обстоят неважнецки, предлагают погостить в отдельной квартире. Новеньких моют, стригут, даже берут анализы на всякие болезни, а Носорог подробно расспрашивает о жизни, болезнях и травмах.

Неделю, а то и две, новичков кормят, поят и ничем особенно не обременяют. Конечно, ребёнок становится свидетелем того, чем занимаются ребята, но сам он, как правило, или уже был посвящён в подобные дела, или оказывался достаточно подготовленным к тому, чтобы совершить последний шаг в предложенную сторону.

В своё время гостю сообщают, что он (она), в общем-то, здорово задолжал за свои еду-питьё, забавы, проживание и всякое такое прочее. Новичок теряется в поисках возможной оплаты, и вот тут ему предлагают самый лёгкий, ну просто ничего не стоящий для него путь — согласиться принять участие в общих играх в гостиной или бассейне. Колька не раз слышал, как завсегдатаи «попугайника», так безнадзор прозвал квартиру дяди Вити Носорога, хвастались, что совершали эти дела по пять-восемь раз в день.