Тормоза для блудного мужа - Дарья Донцова Страница 8

– Сергей!

Морозов, как раз показавшийся в коридоре, помахал мне рукой. Я взглянула на Алену.

– Видите мужчину? Это один из начальников, он ответит на любые ваши вопросы.

Нехорошо подставлять людей, но лучше, если с сестрой Константина поговорит продюсер. Таисия и Алена пошли ему навстречу, а я поторопилась в свою гримерку и стала приводить себя в порядок. Процесс занял около часа. Сначала потребовалось вытащить из прически армию заколок, невидимок, шпилек, расчесать волосы и придать им нормальный вид. Затем настал черед грима, который смылся с лица лишь после пятого намыливания гелем. Когда я со счастливым стоном влезла в свои любимые джинсы и мягкий кашемировый свитер без единой пайетки, на столике у зеркала зазвонил телефон. Я знаю, что это аппарат внутренней связи. Им воспользовался кто-то из своих, явно разыскивают не меня, но ответить нужно. Я подняла трубку и сказала:

– Шоу «Истории Айболита», никого нет, на сегодня съемка закончена.

– Ой, а с кем я говорю? – спросил женский голос.

– Ведущая Дарья Васильева, – представилась я.

– Даша, простите за беспокойство, мне очень надо подняться в гримерную, где я переодевалась. Это Вера Орлова.

– Разве вы не уехали? – удивилась я.

– Сейчас объясню, только подскажите, куда идти, я запуталась в коридорах, – попросила Вера. – Стою возле двери с надписью «ЭБГ». Вроде шла правильно, а куда забрела?

Я засмеялась.

– В этом здании можно кружить неделю и не найти выход. Вы повернули у лифта направо, а надо налево. Вернитесь к подъемникам, ищите комнату ноль сорок девять, это ваша гримерка, она находится около моей, ключ лежит на столике, я его вижу.

– Здорово! – обрадовалась Вера. – Уже бегу.

– Что-то потеряли? – спросила я у Орловой, когда та появилась у меня перед глазами.

Женщина смутилась.

– Кольцо.

– Дорогое? – насторожилась я.

Вера вытянула правую руку.

– Ну, если думать о каратах, то не особенно, хотя камень хороший, но для меня оно ценнее бриллиантов из Оружейной палаты, всех вместе взятых. Когда Костя сделал предложение, он мне кольцо подарил. Я тогда чуть не умерла, как увидела. Ничего не смыслила в ювелирке, носила одни пластмассовые браслеты. А Константин преподнес мне настоящий бриллиант в тяжелой золотой оправе.

Вера знала, каково материальное положение будущего мужа, и не удержалась от вопроса:

– Где взял?

– Купил, – с достоинством ответил Костя.

Первые месяцы жизни с Константином Вера не знала, где муж достал деньги, но потом Наталья Петровна спросила у сына:

– Косточка, а почему ты больше не занимаешься своей коллекцией? – и правда вылезла наружу.

Константин со школьных лет собирал марки, ему удалось скопить в кляссерах [7]немало интересных экземпляров, кое за какие юноше предлагали хорошие деньги, но Орлов не соглашался ничего продавать. Но ради того, чтобы подарить любимой кольцо, Константин отдал дорогие сердцу альбомы другому владельцу.

– Какой романтичный поступок! – восхитилась я.

Вера кивнула.

– Учтите, мы были беднее церковных мышей, и Костя обожал марки. Я стараюсь не снимать кольцо даже на ночь, оно всегда со мной.

– Сейчас его нет, – отметила я, глядя на безымянный палец собеседницы.

Вера зябко повела плечами.

– Когда я села на свое место в студии, то выяснилось, что от камня идут блики, на пленке получается брак. Режиссер попросил снять кольцо, пришлось повиноваться. После съемок я пошла умываться, потом собралась спуститься к машине, и тут словно змея в сердце ужалила: кольцо. Вроде я положила его в косметичку, посмотрела там, нет. Вероятно, оно скатилось на пол и лежит сейчас где-нибудь под столиком, верно?

Я молча кивнула. К сожалению, бывают нечистые на руку люди, которые преспокойно сунут в карман чужую собственность. На время съемок гримерки положено запирать, но молчаливая Ядвига, в обязанности которой это входит, никогда этого не делает. Пока основная масса народа работает в студии, в комнатки с вещами может заглянуть посторонний, любой из тех, кто идет по коридору – зрители, гости, ведущие, операторы, режиссеры, уборщицы, рабочие, сценаристы, актеры, журналисты. В кулуарах телевидения царит суета, и не надо думать, что люди, стоящие на верху социальной лестницы, честнее тех, кто у ее подножия. Вор – он всегда вор, независимо от статуса. Я могла бы рассказать вам печальную историю о певице одного театра, известной актрисе, богатой женщине, жене человека с состоянием, которая не моргнув глазом таскала у коллег из сумочек деньги и браслеты-серьги. Когда воровку схватили за руку, администрация была поражена. От такой дамы никто не ожидал ничего подобного. Увы, и среди селебретис встречаются воришки.

Вера исчезла на четверть часа, а когда вернулась, положила ключи на столик и тихо сказала:

– Нету. Все обшарила. Что мне теперь делать? Вот несчастье!

Я погладила ее по плечу.

– Поехали на одиннадцатый этаж. Там есть небольшой ресторанчик, только для своих.

Выпив чашку чаю, Вера повторила вопрос:

– Что мне теперь делать?

– Объясни Константину правду, – посоветовала я.

– Невозможно, – отрезала Вера, – Костя считает колечко талисманом, он не разрешил снять его у меня с руки, когда я лежала в коме. Врачи просили забрать драгоценность, но муж уперся. Нет, и точка. Он считал, что кольцо сбережет меня. Как я ему сообщу?

– Страшно лежать в коме? – вырвалось у меня.

Вера прищурилась.

– Честно? Никак. У меня было ощущение, что я заснула в своем кабинете под бубнеж радио, оно несло какую-то чушь, меня и сморило. Утром того дня я прилетела из Минска, открывала там кондитерскую, самолет попал в турбулентность, его помотало. Я аэрофоб, но летать приходится постоянно, я всегда нервничаю, принимаю успокоительное, ну и стала после возвращения в Москву клевать носом за рабочим столом. Попросила крепкого чаю, выпила, стало жарко. Радио бу-бу-бу, бу-бу-бу, и все. Открываю глаза, какой-то мужик надо мной нависает, свет глаза режет, все тело чешется, словно его армия муравьев искусала. Думала, минут десять проспала, ладно, тридцать, час. Оказалось – пять лет.

– Ты ничего не помнишь? – усомнилась я.

Вера пожала плечами.

– Нет.

– Наталья Петровна уверена, что ты все слышала, – вздохнула я, – просто не могла пошевелиться и принять участие в беседах.

Вера тряхнула головой.

– Я ей сказала, что воспринимала книги, которые мне читали, стихи, слышала разговоры, балдела от музыки, звучавшей в палате. Соврала.