Конец земной истории - Инна Бачинская Страница 8
Конец земной истории - Инна Бачинская читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Монах рассматривал Лику, с увлечением рассуждавшую о том, кто из ее близких убийца, и удивлялся. Этот ребенок, похоже, даже не понимал, насколько чудовищные вещи он говорит. Легкость, с какой Лика выкладывала незнакомому человеку подробности причудливых семейных отношений, ее фантазии и полет мысли – все это рождало в нем чувство оторопи, и ему пришло в голову, что не только отец семейства живет в условном мире театра, но и эта маленькая наивная девочка чувствует себя в жизни как на сцене и постоянно играет роль. То особы в летах, умудренной житейским опытом, то циничной продвинутой старлетки. Все как бы понарошку, в параллельной реальности, в кривом зеркале. Дездемона…
– Чего же ты хочешь от меня? – повторил он.
– У меня есть план!
– Интересно послушать.
– Вы придете к нам и посмотрите на всех свежим взглядом, и тогда, может, поймете, кто есть кто. Как вам?
– В качестве кого?
– Ну… – Она окинула его испытующим взглядом. – …Хотя бы в качестве моего бойфренда. – Она даже не покраснела.
– Я?! В качестве бойфренда? – поперхнулся Монах. Она ставила его в тупик своей непредсказуемостью, незрелостью и попросту глупостью. Или это было что-то другое? Наивность? А чем, спрашивается, глупость отличается от наивности? Глупость – навсегда, наивность проходит со временем… возможно. Как-то так. Эта девчонка не имела ни малейшего понятия о приличиях и социальных табу, о том, что можно и чего нельзя. Под вывеской: что хочу, то и ворочу. Дитя природы. Держать язык за зубами она тоже не умела. Даже речь ее – речь взрослого образованного человека, а не молодежный сленг – всякие словечки проскакивали лишь изредка, – была странной и никак не вязалась с обликом этого существа. Она смотрела на него в упор, и Монах понял, что эта дурацкая идея пришла ей в голову явно не сию минуту.
– А что? – удивилась она. – У нас дома запросто. Кто чей бойфренд – личное дело каждого, никто не лезет. Представляю себе физию Лариски! – Она захихикала и шлепнула ладошками по столу. – Она старая дева, а у меня бойфренд! Хотите, скажем, что вы мой жених?
– Упаси боже! – вырвалось у Монаха.
– Понимаете, я их всех знаю, и это мешает восприятию – то все они кажутся убийцами, то никто, – сказала она, состроив серьезную мордочку. – Не вижу! А вы с вашим опытом путешественника, психолога и математика сразу их… вычислите!
Монах вспомнил свой сайт и почувствовал, как загорелись скулы. Издевается, дрянная девчонка? Но она смотрела на него честными глазами пай-девочки из хорошей семьи. А может, Дездемона просто не ее роль, подумал он. Ей бы Фигаро играть… или клоуна.
– Я подумаю, – сказал Монах.
– Может, вы меня боитесь? – спросила нахалка, ухмыляясь, и Монаху показалось, что глаза ее сверкнули зеленым ведьмовским блеском.
«А были ли убийства?» – подумал он запоздало.
Детективный союз толстых и красивых любителей пива
…И вот событие грянуло! В смысле, произошло наконец. Так звезды встали. Два титана, два больших человека, опытный путешественник-психолог Олег Монахов и Алексей Добродеев, надежда и опора отечественной журналистики, встретились на явочной квартире, образно выражаясь – в почти семейном баре «Тутси», где за барной стойкой, как в разноцветном аквариуме, плавает неторопливой солидной рыбой хозяин заведения, он же бармен, Митрич – человек, суровый на вид, но сентиментальный в душе.
С чувством ностальгии, в ожидании тепла и дружбы, Монах переступил родной порог. Митрич оторвал взгляд от полируемого стакана и просиял:
– Олежка! Родной! Я уже и не чаял… исчез, пропал, никто ничего толком, даже Леша Добродеев. Вернулся, разбойник! – Голос его прервался, и он часто заморгал.
– Как ты, Митрич? – спросил Монах, в свою очередь чувствуя комок в горле.
Митрич махнул рукой:
– Все пучком, Олег, скрипим помаленьку. Что нам сделается! Ты сам-то как? Надолго? Может, хватит романтики? Может, бросишь якорь в родной гавани? Поставишь шхуну на прикол? – Митрич, как мы уже знаем, был сентиментален, любил говорить о море, хотя моряком никогда не был, а был, наоборот, сухопутной крысой.
– Может, и хватит, Митрич, может, и брошу. Не знаю пока. А у тебя тут, похоже, без перемен, что есть удивительно при нашей нестабильной жизни. Ты, Митрич, и есть та спокойная родная гавань, куда стремятся корабли.
– Спасибо на добром слове, Олежка. Перемены есть, как же без перемен. Вот телевизор новый, стойка. – Он с гордостью погладил поверхность стойки ладонью. – Хорошая девушка поет по пятницам и субботам, не попсу, а романсы. Люди специально приходят послушать. Стараемся. А как твой бизнес? «Зеленый лист», кажется?
– Бизнес пучком, Митрич. Меня не было полтора года и ничего. Отряд не заметил потери бойца. Иду по городу – ни одной знакомой рожи! Куда они все подевались? Студенты, коллеги, знакомые женщины, наконец? Раньше отбоя не было, а теперь… – Он махнул рукой. – Вот в чем вопрос, Митрич.
Митрич покивал и сказал:
– И все-таки она вертится, Олежка. Я, Леша Добродеев – мы твои друзья. Тут у нас убийство произошло недавно, так мы с Лешей часа два сидели, вспоминали, как вы с ним вычислили маньяка, и Леша сказал, что пишет про тебя книжку. Так что отряд заметил, очень даже, ты не думай.
– Спасибо, Митрич. Леши еще нет?
– Алеша звонил… да вот же он! – воскликнул Митрич, простирая руки к журналисту Алексею Добродееву, который картинно застыл на пороге.
– Христофорыч! – воззвал Добродеев. – Живой! Не ждал, боялся даже думать, а Митрич сказал, что ты вообще не вернешься! Ушел в дацан к далай-ламам, ходишь в оранжевой хламиде под черным зонтиком, четки перебираешь.
Они обнялись, затопали на месте, громко хлопая друг друга по плечам. Митрич снова прослезился и сделал вид, что ему в глаз попала соринка.
– Была у меня такая мыслишка, – признался Монах. – Тишина, покой, заснеженные пики, мысли о великом, но… не срослось! Оказалось, не готов ни морально, ни физически. Веришь, Митрич, твое пиво по ночам снилось! Как сижу я с Лешей за нашим столиком в углу, обсуждаем текущий момент, а ты в бабочке уже несешь пивко и фирмовые бутерброды с копченой колбаской и маринованным огурчиком. Поверите, слюной захлебывался. Слаб аз есмь, признаю и печалуюсь.
– Я сейчас! – встрепенулся Митрич. – Садитесь, ребята!
Они уселись. Добродеев молча рассматривал Монаха.
– Что? – спросил тот наконец.
– Не верю, что ты вернулся. Насовсем или как?
– Вернулся. Не знаю пока. Думаю, насовсем. Ну, разве что буду выскакивать на пару месяцев глотнуть свежего воздуха. Надумал вот купить квартиру.
– У меня есть классный брокер, – обрадовался Добродеев. – Не вопрос. Слушай, Христофорыч, а ты действительно жил в монастыре? Я иногда позванивал Жорику, он держал меня в курсе.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии