Тайная страсть Гойи - Екатерина Лесина Страница 8

…Нельзя сказать, что гости в доме никогда не появлялись. Отнюдь, и каждое их появление — редкое, естественно, — было особым событием. И к событию этому готовились загодя. Тем удивительней был внезапный каприз Марины. За завтраком она, задумчивая, расстроенная чем-то, вдруг очнулась, обвела домашних насмешливым взглядом и сказала:

— Готовьтесь, вечером будут гости.

— Какие гости? — Варвара встрепенулась, для нее каждый прием был и событием, и шансом встретить судьбу, которая где-то задерживалась, поставив Варвару в неловкое положение.

— Разные. — Марина поднялась.

— Я не готова!

— Твои проблемы.

— Мариночка. — Евгения тоже была недовольна, но в отличие от сестры недовольство свое научилась скрывать. — А ты уверена, что сейчас подходящее время? Ты выглядишь такой… уставшей.

— Уверена, — отмахнулась Марина.

— А все-таки — какой повод?

— Будет вам повод. — Она усмехнулась, и Гошке показалось, что эта усмешка состарила ее на годы. — Стас дописал картины, он хочет представить их публике.

— Ах, Ста-а-ас… — протянула Варвара, вперившись в Стаса взглядом, который тот выдержал совершенно спокойно, привык за год и ко взглядам, и ко словесным шпилькам. — Тогда конечно!

— И не только это. — Стас поднялся и предложил Марине руку. — Мы собираемся сделать небольшое объявление.

— О чем?

— Вечером узнаете.

И они удалились. Именно, что не ушли, а удалились, величественно, задравши головы… Ни дать ни взять — царственная пара.

— Вот же… — Варвара не выдержала первой, скомкав льняную салфетку, она швырнула ее на стол. — Тварь!

— Ты о ком?

— О Маринке! И Стасик не лучше! Нашел дуру… Нет, ты понимаешь, о чем они хотят объявить?

— А ты понимаешь? — вкрадчиво поинтересовалась Женечка. Она держалась куда как спокойней, но Егор заметил, что пухлые пальцы дорогой сестрицы подрагивают, верный признак, что она не просто нервничает, а пребывает на грани срыва.

Сдерживается.

— Чего тут понимать. — Варвара поднялась. — О помолвке объявят! И хорошо, если не о свадьбе.

И в столовой воцарилась напряженная тишина. Нет, конечно, Марина неоднократно заводила разговор о том, что собирается выйти замуж… Но не дура же она совсем, чтобы настолько ослепнуть!

Или получается, что дура?

— Гошка, а ты что скажешь?

— Она в своем праве.

Он понял, что вот-вот разразится скандал, и он, Егор, окажется в эпицентре этого скандала, что, мягко говоря, не радовало. Он поднялся.

— Да неужели?.. Ты понимаешь, что будет, если они действительно поженятся?

— Что?

— Она… Она… Она выживет нас из дому!

— Меньше пафоса, Варвара. Дом не принадлежит Марине, и если бы она могла вас выжить, давно бы уже это сделала.

— А ты был бы и рад!

Бессмысленный разговор. И не стоит отвечать, но Егор устал.

— Я не рад. Мне надоела ваша грызня, и ничего не изменится. Мировое соглашение подписано. Ваши деньги останутся за вами. Все!

Он ушел, понадеявшись, что к вечеру сестрицы остынут, если не смирятся, то хотя бы постесняются устраивать скандал на людях. А вернулся поздно. Егор и в прежние-то времена не особо вечеринки жаловал, а теперь и вовсе настроения не было. Но стоило появиться в доме — а дом сверкал сотнями огней и радовал глаз обилием живых цветов, — как Егора перехватила Марина.

— Спрятаться собираешься? — Она вцепилась в него словно клещ.

— Собираюсь.

— Зря, Егорушка, если постоянно прятаться, то… — Марина икнула, и Егор понял, что она успела изрядно набраться. Нет, Марина вовсе не выглядела пьяной, держаться она умела, но человек, хорошо ее изучивший, подметил бы некоторые мелочи, вроде легкой рассеянности и стеклянного взгляда. — Забыла, память подводит, старею…

— Ну что ты. — Тема старости была болезненной, и Егор счел за лучшее ее обойти. — Ты молода, прекрасна и такой останешься.

— Останусь, — легко согласилась она, но Егора не выпустила. — Идем ко всем! Сегодня у нас праздник!

Пришлось подчиниться.

Егор улыбался людям, смутно знакомым, кому-то кивал, кого-то о чем-то спрашивал, слушал пустой великосветский треп, который не значит ровным счетом ничего. Притом он пытался следить за Мариной, заодно и за сестрами приглядывать, которые выглядели очень мрачно. Стасик держался в тени, с видом оскорбленным, и, честно говоря, именно сейчас он бесил Егора, как никогда прежде.