История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин Страница 8

Ближе к земле плотные серые облака расступились, и сквозь них он увидел огромную Москву. С каждой минутой она становилась все отчетливей, со своими монументальными зданиями, Кремлем, золотыми куполами, широкими закольцованными дорогами, сотнями тысяч машин и миллионами людей, спешившими неизвестно куда. Позади старая жизнь, впереди – пугающая неопределенность, а в настоящем – спортивная сумка с крупной суммой денег, сменой нижнего белья, туалетными принадлежностями и помятой бумажкой с телефонами коллег полковника Семенова.

Военный аэродром Чкаловский, спрятанный за столицей в сосновом бору, встретил пассажиров проливным дождем, обычным в это время года.

Напряженно вглядываясь в пассажиров, сошедших с самолета на мокрую взлетную полосу Чкаловского, Левин безошибочно выделил коротко стриженного, немного тучного молодого лейтенанта с выражением зубной боли и растерянности. Он глядел по сторонам и казался рыхлым. На его круглом лице под прямыми, торчащими волосами проступали капельки пота, которые тут же смывались дождем. Рядом с ним лежали три бесформенные спортивные сумки и мокли.

– Ну что «летеха», помочь? – Левин подошел к нему и сразу же взял одну сумку в руку.

– А тебе удобно? – лейтенант с сочувствием посмотрел на его каштановую трость.

– А, ты об этом. Духи зацепили в горах. Кстати, меня Андреем зовут. Тоже лейтенант. Спецназ ГРУ, – он протянул руку и искренне улыбнулся.

– Анатолий. Командир артиллерийского взвода.

Ладонь у толстяка оказалась на удивление твердой, словно камень.

– Ну что, Толик, бог войны, потопали отсюда?

– Пойдем, Андрюха, – артиллерист поднял с земли тяжелые сумки и направился в сторону аэропорта.

Левин поковылял за ним, по ходу рассказывая анекдот:

– Ползут две проститутки по горам. Глядят, табличка с надписью. Одна другой говорит: «Сколько живу, а первый раз вижу, чтобы слово «минет» писалось с двумя буквами «Н» и через пробел». Прикольно?

– А ты, Андрей, сколько времени в командировке находился? – пыхтя, спросил Анатолий.

– Скоро год как исполнится.

– Фью, – присвистнул лейтенант. – Ничего себе, год! Это ж сбрендить можно. Мне, например, и трех месяцев хватило. Тамошняя жара изрядно надоела. В Москве хоть дожди идут. Хорошо. Хоть остужусь, а то постоянно под сплошным пеклом находился.

– А в горах, Толик, не так жарко было. Особенно высоко в горах. Там, даже летом снег лежит. Надо тебе было в горы ходить. Знаешь, как у Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы».

– Ну их к черту, эти горы со своими духами. Вот они где у меня, – лейтенант остановился, переводя дыхание, поставил сумки и раздраженно схватил себя за кадык.

– Фу ты, какой нервный, – засмеялся Левин и тоже положил сумки на асфальтовую дорожку. – А мне каково там было? Постоянно в горах с автоматом. Представляешь, забрасывают тебя на «вертушках» высоко-высоко в горы. Дают сухпаек, и бегаешь по ним словно горный козел, отстреливаешь этих самых духов. А они в тебя стреляют. Неделю там пробыл, «вертушки» забрали, побрился, помылся, поспал в мягкой постели и через пару дней снова в горы, духов мочить.

– За год сколько ты моджахедов завалил? – слегка приоткрыв рот, спросил лейтенант.

– Если честно, то на третий месяц службы в Таджикистане перестал считать. Приклад автомата от зарубок белым стал. Места для них не осталось. Да и душманы были не лыком шиты, потрепали нашего брата. Из моей группы только я и Пашка из Перми остались живыми, но сам видишь, какими, – Левин кивнул на батик. – Остальные полегли. Кстати, сам-то ты откуда родом?

– Из Сум.

– Где это?

– Украина. Ты что Cумское артиллерийское училище не знаешь? Артиллеристов-самоходчиков готовят.

– А Сумск… Просто не расслышал, дождь идет и самолеты ревут. Как же, как же Сумск…

– Не Сумск, а Сумы.

– Я и говорю – Сумы. Сумское училище. Ты, братан, к словам-то особо не придирайся. Ты лучше скажи, а в Москве, знакомые у тебя есть? Или так, проездом?

– Да я служу здесь недалеко, в Кантемировской дивизии. В офицерской общаге живу. А ты что, проездом или как?

– Видишь, подлечиться надо, Москву посмотреть и как следует отдохнуть от войны, чтобы потом с новыми силами духов мочить. Мне ж потом надо обратно, – вздохнул Левин.

– Так что тебе, остановиться негде?

– Ну-у-у, в гостинице остановлюсь. Да ты не переживай, Толя. Выжили там, и здесь не пропадем.

– Ты что, какая к черту гостиница! Ты знаешь, какие в Москве цены? Заоблачные! С нашей тобой зарплатой не разбежишься, на пару дней проживания не хватит. Давай так, едем ко мне. Комнатка у меня не ахти какая, но разместимся. Мы же с тобой боевые офицеры. А у нас как: «Сам погибай, а товарища выручай!»

– Точно, как мудро сказано. Сам сочинил?

– Ну, Андрюха, ты и приколист. Александр Васильевич Суворов это сказал.

– А, это тот, кто постоянно бабе какой-то твердил: «До первой звезды нельзя»?

– Ну ты и приколист, – рассмеялся лейтенант. – С тобой, наверное, скучно не бывает. В каком училище так хохмить учат?

– В ПТУ, – не понял смеха лейтенанта Левин, ведь сам он действительно закончил лишь профтехучилище, получив образование мастера по ремонту теле-радио-аппаратуры, но на всякий случай тоже засмеялся.

– Нет, ну серьезно, какое ты военное училище окончил?

– Ты что, не знаешь гэрэушные училища?

– Не знаю. Может, Рязанское ВДВ?

– Точно. Рязанское ВДВ.

– Давно окончил?

– Да уж как четыре года.

– И что, все еще в лейтенантах ходишь? – ужаснулся Анатолий. – Тебе уже впору капитана получать, а ты все лейтенант. За какие такие грехи тебя не жалуют? Залетел где-то? А?

– Знаешь, Толя, давай не будем трогать эту тему. Неприятная она. Ну ладно, черт с тобой расскажу, – Левин махнул рукой и задумался, на ходу сочиняя очередную историю. – Короче, был я старшим лейтенантом, два месяца назад как был. И действительно ждал капитана. Однако, как назло, приехал в нашу часть генерал с проверкой. Ходил он значит, по расположению и всех отчитывал. То это ему не так, то другое не этак. Я только с гор вернулся, голодный, холодный и злой, а он мне заявляет, чего, говорит, ты такой не бритый. Ну я сгоряча его и послал куда подальше. Вот меня и разжаловали до лейтенанта.

– Да, Андрюха, не повезло тебе. Теперь уж генералом не станешь.

– Да на какой хрен, мне генеральские звезды? Я без них обойдусь. Мне бы подлечиться, а потом повоевать вдоволь.

Аэропорт стремительно пустел. От него суетливо разъезжались военные машины, микроавтобусы и пазики, загруженные под завязку. Уже здесь чувствовалось дыхание Москвы, которая слезам не верит. Работники военного аэропорта на прибывающих молодых, крепких, коротко стриженых людей смотрели с холодным равнодушием.