Бокал вина - Иван Жагель Страница 8

В горле у Маркова пересохло. Он знал возможности своего собеседника. Ему тоже нестерпимо захотелось чаю, однако попросить он не решился и, виновато посопев немного, приступил к изложению своей версии событий:

— В общем, все началось вроде бы нормально. Когда я зашел в бар, помощник Дергачева… как его… Александр Бабкин уже находился за одним из столиков. Я подсел к нему, мы начали разговор, но потом к нам подлетел официант — якобы принес бумажные салфетки. Он как раз и шепнул мне, мол, что-то идет не так, надо сворачиваться. Переговоры я тут же прервал и постарался немедленно слинять. Однако в холле мне заломили руки и отвезли на Лубянку. Так как ничего подозрительного у меня не нашли, то где-то в первом часу ночи отпустили, и я сразу же позвонил вам. Вот, собственно говоря, и все.

Балакова такой сокращенный вариант вчерашней истории, конечно, не устроил. Речь шла не о задержании в связи с пьяным дебошем, а о вещах более серьезных.

— О чем же тебя расспрашивали чекисты? — задал он очередной вопрос.

— Кто я и что делал в баре.

— Ну и?

— Нес всякую лабуду: зашел случайно… хотел выпить чаю… Увидел знакомого и присоединился к нему… Потом грозился подать на ФСБ в суд.

— Эти ребята интересовались, откуда тебе известен помощник Дергачева?

— Безусловно.

— И что?

— Сказал, что познакомился с ним лет сто назад и уже не могу вспомнить, где это было — то ли в спортивном клубе, то ли на отдыхе, то ли на каком-то приеме. Мало ли у меня знакомых в этом городе…

— Поверили?

— Естественно, нет, — криво усмехнулся Марков. — Но и опровергнуть это никак нельзя.

— Как ты думаешь, у них серьезные наводки? — после небольшого раздумья поинтересовался Балаков.

— Да.

— А конкретнее?

— Чувствовалось, они были уверены, что найдут у меня кассету. Ну или вообще что-нибудь. И так как ничего не обнаружили, пребывали в некоторой растерянности. Там верховодил один молодой мужик, конопатый такой, с соломенными волосами, — не знаю, кто он по званию, был в гражданке, — так казалось, что его вообще кондрашка хватит. Заставил меня раздеться чуть ли не догола. Все не верил, что я чистый.

— По твоему мнению, откуда к ним поступила информация о намеченной встрече? Стучит кто-то из наших или из людей этого политика?

— Не знаю.

Балаков нервно побарабанил пальцами по ручке кресла. Ничего хорошего это не обещало.

— Ну, ладно, а теперь расскажи, куда ты дел кассету. — пробурчал он.

— Оставил в баре, на диване.

— Обделался и бросил ее?

Вопрос прозвучал крайне язвительно.

— А вы что сделали бы на моем месте?! Отстреливались?! Или схватились бы врукопашную с этими ребятами из спецслужб?! — В словах Маркова одновременно прозвучали обида и ответный сарказм. — К тому же я шепнул вашему человеку… официанту, что, как только уйду, он должен забрать сверток.

— На диване он ничего не нашел.

— Все правильно. Его сразу же забрала какая-то молодая женщина.

— А тебе это откуда известно?

— Она появилась с этим самым свертком в холле, как раз в тот момент, когда меня там вязали.

Удивлению, появившемуся на лице хозяина кабинета, не было предела. Вверх взлетели не только его густые брови, но и втянулись внутрь дряблые щечки. Он никак не ожидал такого поворота событий.

— Шутишь?!

— Нисколько.

— Кто она и зачем это сделала?

— Не знаю… Может, просто увидела, что я что-то забыл, и решила вернуть?

— Ты что, дурак?! — впервые с начала разговора сорвался на крик Балаков.

Прежде они всегда общались как старые, добрые друзья, пусть и значительно отличающиеся по своему положению, но никогда не демонстрировавшие этого внешне. И такой грубый выпад оказался для Маркова довольно неожиданным. Он налился кровью, напыжился, но оплеуху проглотил.

— Ну, мне показалось… — промямлил он, ерзая в кресле. — Еще в баре я заметил, что эта женщина стреляет глазками в мою сторону. Она явно не прочь была познакомиться. Может, сверток она хотела использовать как предлог?

— Почему же тогда не отдала его тебе?

— Хм! Когда она вышла в холл, у меня на руках висело по здоровенному мужику. Наверное, испугалась…

— И это все объяснение?!

— Все…

— Какой-то бред! — в сердцах высказал хозяин кабинета. — Ты понимаешь, сколько эта кассета стоит?! А ты предлагаешь свалить все на какую-то полоумную дуру! Мне голову за это оторвут! И тебе, кстати, тоже!

— Неужели нет копии этой видеозаписи?

— Ты точно дурак! — окончательно пошел вразнос Балаков. — Если потерянная тобой кассета всплывет где-то, да еще и попадет в руки говняных журналистов, то наш политик просто погибнет. Он нам нужен в парламенте, а не в пивной, где будет пропивать свою загубленную жизнь. Тогда все копии этой пленки можно будет выбросить на помойку. Псу под хвост пойдет и громадная работа! Знаешь, сколько искали подход к этому Дергачеву?! — Ответом на вопрос было виноватое молчание. — В общем, так, ты должен любыми путями разыскать эту чертову бабу! И как можно быстрее! Понял?!

Возразить что-либо Марков опять не решился, но по его виду было понятно, что он не знает, как подступиться к поставленной перед ним задаче, с чего начать поиски. Отыскать человека в десятимиллионном городе без точных наводок практически невозможно.

— Что, никаких зацепок?

— Ни малейших.

— Вспомни, может быть, к ней кто-нибудь подходил? Или ты видел ее машину, когда сам парковался у гостиницы? — стал подсказывать ему Балаков.

Крутые плечи голубоглазого красавца поднялись и опять опустились.

— Возможно, в ее одежде было что-то необычное?

Теперь последовало ироничное хмыканье.

— Может, ты слышал, о чем она говорила?

— Да! — вдруг оживился Марков. — Когда она сидела в баре, буквально через столик от меня, ей кто-то позвонил по мобильному. Не знаю, мужчина или женщина. И, видимо, этот человек пригласил ее в театр. Она еще переспросила: «В Вахтангова?» — злобно передразнил он так нежданно вмешавшуюся в его судьбу незнакомку. — Я это запомнил потому, что живу поблизости от театра и часто хожу мимо.

— Прекрасно! — удовлетворенно заблестел глазами Балаков. — Там ты ее и найдешь!

— Но я же не знаю, на какой спектакль и на какой день у нее билеты! — взвизгнул красавчик.

— Не проблема! Будешь ходить туда каждый день! Тем более живешь ты рядом. На все постановки! Даже детские — тебе это вполне подходит! Ты понял?!

Последовало виноватое: