Королевский гамбит - Диана Стаккарт Страница 8

Партия завершилась шахом и матом, так как черному королю французского посланника некуда было ходить. Распорядитель игры вновь вышел на поле и объявил о победе герцога, и его слова вызвали бурю рукоплесканий. Громче всех, думаю, хлопали игроки, простоявшие почти без движения последние несколько часов. Черные и белые фигуры собрались на своей стороне поля; герцог же с посланником встретились в центре и обменялись поклонами. На лице мсье Виласса было написано смирение; черты Моро выражали более приземленное чувство торжества.

Учитель уже вынес на середину поля мольберт с накрытой картиной. Широким жестом он сдернул черно-белое шелковое покрывало, и взору предстал законченный портрет задумчивой молодой аристократки, кутающейся в белоснежный горностаевый мех. Зрители захлопали в последний раз, когда учитель торжественно вручил портрет Лодовико.

Герцог и посланник вновь раскланялись и покинули поле под рев труб. Игроки и зрители направились тем временем к столам, полным яств и вин. Я с облегчением вздохнул и сорвал митру с головы. К счастью, учитель разрешил мне теперь, когда игра завершилась, избавиться от епископского облачения.

В толпе мелькнула грива его желто-коричневых волос, и я хотел было направиться к нему, но тут меня сзади неожиданно схватили за руку. Испугавшись, я уронил митру, повернулся и увидел перед собой красивую золотоволосую женщину средних лет.

Ее холодные синие глаза на лице с резкими точеными чертами были широко раскрыты от удивления, и я догадался, что мой вид ее встревожил столь же сильно, как меня — ее нападение. Вдруг эта женщина отпустила мою руку.

— Извините, — напряженно проговорила она, — видимо, мне нужен другой белый епископ.

Она бросилась вперед, прежде чем я успел остановить ее; однако я, сохраняя присутствие духа, поднял митру и помчался сквозь толпу за ней, расчищая дорогу через большие скопления народа деревянным крестом. Через несколько минут, увидев, что она подбежала к моему двойнику в таком же белом облачении, я прекратил преследование. Второй белый епископ с радостным удивлением обернулся к ней, и они, взявшись за руки, отошли к шатру виноторговца. Довольный тем, что наша встреча, как выяснилось, была делом случая, я снова отправился на поиски учителя.

Он первым нашел меня.

— Дино, давай-ка, пока все заняты, снова посетим место преступления и осмотрим его.

— Мне снять костюм? — с надеждой осведомился я.

Он отрицательно покачал головой и промолвил:

— Пока, полагаю, не стоит. Я еще не готов вернуть это одеяние нашему другу синьору Луиджи. Оно еще может потребоваться нам в расследовании.

Я вздохнул и, ударив себя по вспотевшему лбу, последовал за ним, с тоской глядя на знамена, шатры и смеющихся людей. Когда еще подмастерью представится случай принять участие в таком веселье, да к тому же вместе с придворными?

Приняв твердое решение, я оставил всякие помыслы об увеселениях и обратил свой взор на более серьезное и безотлагательное дело. Герцог при мне велел учителю отыскать убийцу графа, и Моро, как мне было известно, не прощает неудачи. Если я в силах хоть чем-то помочь учителю, то это не просто мой долг, а мое искреннее желание. Тем более что именно я нашел убитого графа и поэтому ощущал некую связь с ним. Я не мог с чистой совестью оставить его убийство нераскрытым.

Убедившись, что нас не видят, мы проскользнули в тяжелые деревянные ворота и вновь оказались в этом уединенном месте, где граф Феррара провел последние мгновения своей жизни. Приближался вечер, и тени в саду стали длиннее. С тех пор, как я обнаружил его тело, прошло уже довольно много времени, и теперь я, хоть и не избавился полностью от чувства тревоги, не испытывал прежнего беспокойства.

Учитель, по его обыкновению, казалось, остался неуязвим для столь обыденных чувств.

— Первое, что ты сделаешь, — обращаясь ко мне, быстро проговорил он, — ляжешь так, как лежал граф, когда мы нашли его.

Я с опаской посмотрел на лужайку. Уже то, что я нашел труп, стало для меня тяжким испытанием, лечь же на то место, где граф испустил последний вздох, будет для меня еще большим испытанием. Но разве у меня был выбор? Хорошо хоть то, что взятая взаймы одежда графа впитала в себя почти всю кровь, и на траве, где он лежал, не было видно кровавых пятен. И все же, собираясь лечь туда, я не сумел унять прокатившуюся по телу дрожь отвращения.

— Погоди.

Учитель нагнулся к забытому орудию убийства, по-прежнему торчавшему там, куда его метнул герцог. Выдернув нож из грязной земли, он очистил его, и окровавленное лезвие засверкало в неярком свете сада. Затем он направил его в мою сторону.

— Как я уже сказал, мне нужно, чтобы ты лег на землю, — слабо улыбнувшись, произнес он, — но прежде, боюсь, мне придется убить тебя.