Гибельный голос сирены - Ольга Володарская Страница 8

Пьер, скрестив мощные руки на груди, строго смотрел на новенького повара. Тот только что испортил один стейк и, судя по тому, как сильно горел огонь под сковородой, собирался сделать это и со вторым. Парень был не без таланта, но слишком тороплив. Хотел все сделать быстро, а спешка, как говорится в старой русской пословице, хороша только при ловле блох.

Когда поваренок собрался выложить стейк на сковороду, Пьер не выдержал. Влепив ему затрещину, отобрал кусок телятины и выгнал с кухни.

– Шеф, давайте я? – обратился к Пьеру один из поваров.

– Сам, – отмахнулся тот от него.

Морелю исполнилось тридцать шесть, и последние тринадцать лет он жил в России. До этого в родной Франции в Лионе. Работал в ресторане своего отца. Звезд с неба не хватал, не рвался пробиться в знаменитые повара, просто хорошо выполнял свою работу. Не халтурил, как папа учил.

Пьер вообще-то мечтал совсем о другом. Ему хотелось уехать в большой город, не обязательно Париж. Иностранная столица еще лучше, ведь он не бывал за границей. Даже в соседней Англии. Все как-то не до того было. Будучи школьником, он помогал отцу в ресторане, мыл посуду, обслуживал столики, затем закупками занимался. Потом окончил поварские курсы и стал шефом.

Ресторан был восточным. Отцу он достался в наследство от его папы-алжирца. Основные посетители от него же. К ним ходили в основном пожилые эмигранты или их отпрыски. Меню не менялось годами. Пьер хотел бы попотчевать посетителей чем-то новым, да отец все его начинания на корню зарубал. Ресторан приносил прибыль, значит, ничего менять не надо. Готовь то, что шеф-повара до тебя, но не хуже, а лучше. Пьер так и делал. И постоянные клиенты это отмечали. Папа сыном гордился. А Пьер собой нет. Подумаешь, не испортил блюда, которые изо дня в день готовил. Что в этом такого? Все уже чисто механически получается. А так хотелось творить… И видеть новые лица… Кухни, города, страны…

Пьер уже думал, что все, так и погрязнет он в лионовском болоте, пропахнет алжирскими специями, перестанет мечтать…

Но как-то завалился в их заведение новый русский. У них в Лионе лет десять назад появился первый представитель этой «касты» и шокировал всех своим поведением. Но со временем все привыкли к выходкам нуворишей из далекой России. Да и те стали себя вести более цивилизованно. Но мужчина, что явился в их ресторан, напоминал тех, из первой волны. Он был пьян и очень шумел. Заказал фирменный суп из баранины с фасолью и пиво. Когда принесли еду, клиент съел две ложки и отставил тарелку. После чего потребовал повара.

Пьер, наслышанный о пьяных выходках богатых русских, вышел в зал с опаской.

– Брат, у меня к тебе просьба, – начал гость на вполне приличном французском. – Приготовь мне нормальный суп, а? Не эту вот дрянь, мутную и переперченную. Но и не те помои, что во всех французских заведениях подают.

– Может, вам лучше в русский ресторан пойти? На соседней улице есть.

– Был я там. Не понравилось. А тебя хвалили как повара. Только вот это… – он отодвинул тарелку с супом, – этого я не хочу. Базиликом отдает, а я его ненавижу.

– Хотите рыбного супа с виноградными листьями?

Клиент наморщил нос.

– Куриного с фасолью?

Русский тяжело вздохнул.

– Обычного говяжьего бульона с зеленью?

– Свари мне щей, а?

– Не понял?

– Щи, это такой суп русский. С капустой.

– Я рецепта не знаю…

– Короче, так! – Клиент вынул из кармана несколько крупных купюр. – Свари мне щи. И этот свой… из рыбы и листьев для сравнения. Понравится мне – еще столько же получишь.

Пьера охватил азарт.

– Хорошо. Но на это мне потребуется время. Вы готовы ждать?

– Я никуда не тороплюсь! – Русский откинулся на спинку стула, оглядел зал и, увидев официантку, сказал: – Пива всем за мой счет!

Посетители одобрительно загудели. Официантка унеслась наполнять кружки, а Пьер на кухню. Рецепта щей он не знал, но разве это проблема в век Интернета? Главное, нашлись бы под рукой нужные продукты. Оказалось, суп был совсем не сложный. И приготовить его на основе уже имеющегося мясного бульона не составило труда. Сварив его, да не на газу, а в духовом шкафу, Пьер попробовал. На его взгляд чего-то не хватало. И он добавил на свой страх и риск немного сушеной паприки и чеснока. Попутно приготовил рыбный суп. Его-то и подал первым. Но русский, съев две ложки, тарелку отставил.

– Вкусно, но я хочу щей! – После пива он стал еще пьяней, и Пьер решил не спорить.

Когда перед русским оказалась тарелка со щами, он втянул носом ароматный пар и зажмурился.

– Как бабушкины, – пробормотал он и стал наворачивать щи. Они были горячими, мужчина обжигал рот, но остановиться и немного подождать, когда остынут, не мог. Ел и ел! Опустошив тарелку, он хлопнул себя по животу и сказал: – Наелся… И доволен! Давно не ел таких вкусных щей. Твои как деревенские, из печки русской… Бабушкины. – Он вынул бумажник, отсчитал три купюры. – Как обещал, держи.

– Мерси.

– Завтра приду, мне тут еще два дня обитать.

– Сварить для вас щи?

– Не, давай борщ, а? Сможешь?

Пьер утвердительно кинул, хотя слово «борщ» тоже слышал впервые.

Всю ночь он изучал рецепты русской и украинской кухни. И многое захотел приготовить. Особенно его заинтересовали такие блюда, как холодец и заливное. В алжирской кухне их не было. Как и во французской, которую он изучал на курсах.