Тайна моего мужа - Лиана Мориарти Страница 8

Она отвернулась от доски. Ноги подкашивались. Она отошла и снова села, выбрав стул по другую сторону стола. И попыталась уложить в голове все происходящее.

Сейчас шесть часов вечера, понедельник. Она находится посреди собственной жизни.

У нее хватало других забот, когда Уилл поднялся из офиса в подвале и сказал, что им с Фелисити нужно с ней поговорить. Тесс только что закончила беседовать по телефону с матерью, которая позвонила сообщить, что сломала ногу, играя в теннис. Следующие восемь недель ей предстоит провести на костылях, и она крайне сожалеет, но нельзя ли в этом году отпраздновать Пасху в Сиднее, а не в Мельбурне?

Впервые за пятнадцать лет, прошедшие с тех пор, как они с Фелисити перебрались в другой штат, Тесс пожалела, что живет так далеко от матери.

– Мы вылетим в четверг, сразу после занятий в школе, – пообещала она. – Ты справишься до тех пор?

– О, со мной все будет в порядке. Мэри мне поможет. И соседи тоже.

Но тетушка Мэри не водит машину, а от дяди Фила нельзя ждать, что он возьмется подвозить ее каждый день. Кроме того, Мэри и Фил уже и сами далеко не молоды. А все соседи у матери Тесс – либо древние старушки, либо деятельные молодые семьи, которым едва хватает времени приветственно помахать рукой, пока они задним ходом выводят свои большие автомобили с подъездных дорожек. Вряд ли они станут носить кому бы то ни было еду в судках.

Тесс беспокойно размышляла, не заказать ли билет до Сиднея прямо на завтрашний день, а затем, возможно, найти для матери домработницу. Люси будет возражать против посторонних в доме, но как ей иначе принимать душ? Как готовить?

Ситуация складывалась непростая. У них накопилось много работы, а ей не хотелось оставлять Лиама. С ним что-то было неладно. Одноклассник Маркус портил ребенку жизнь. Не то чтобы он впрямую изводил Лиама. В этом случае ситуация оказалась бы ясной и недвусмысленной и они могли бы прибегнуть к строгому, расписанному по пунктам школьному своду правил: «Мы проводим политику нулевой терпимости к травле». Но Маркус был не так-то прост. Очаровательный маленький психопат.

И Тесс была уверена, что сегодня при участии Маркуса в школе случилось нечто новое и ужасное. Она кормила Лиама ужином, пока Уилл с Фелисити работали внизу. Обычно по вечерам им с Уиллом и Лиамом, а зачастую и с Фелисити тоже, удавалось собраться за едой вместе, по-семейному, но веб-сайт «Постельных принадлежностей» нужно было закончить к этой пятнице, так что они все работали допоздна.

За ужином Лиам вел себя тише обычного. Он всегда был мечтательным, задумчивым мальчиком, не склонным много болтать, но в том, как он машинально накалывал на вилку кусочки сосиски и макал их в томатный соус, сквозило что-то чересчур взрослое и печальное.

– Ты сегодня играл с Маркусом? – спросила Тесс.

– Не-а, – отозвался Лиам. – Сегодня понедельник.

– И что с того?

Но он умолк и отказался обсуждать это дальше, и сердце Тесс наполнилось яростью. Нужно еще раз поговорить с его учителем. У нее было отчетливое чувство, что ее ребенок подвергается дурному обращению и никто этого не замечает. Школьная игровая площадка превратилась в поле боя.

Так что, когда Уилл позвал ее вниз, мысли Тесс были заняты этими двумя вещами: маминой лодыжкой и Маркусом.

Уилл и Фелисити ждали ее за столом для совещаний. Прежде чем к ним присоединиться, Тесс собрала кофейные кружки, расставленные по всей конторе. За Фелисити водилась привычка готовить себе все новые порции кофе, не допив прежние. Тесс выставила кружки в ряд на столе и села.

– Фелисити, новый рекорд, – объявила она. – Пять недопитых чашек.

Та не откликнулась. Она как-то странно смотрела на Тесс, будто ей было по-настоящему стыдно из-за кружек с кофе, а затем Уилл сделал это из ряда вон выходящее заявление.

– Тесс, не знаю, как тебе об этом сказать, – выговорил он, – но мы с Фелисити влюбились друг в друга.

– Очень смешно, – улыбнулась Тесс, составляя кружки вместе. – Обхохочешься.

Но похоже, шуткой это не было.

Сейчас она положила руки на медово-золотистую сосновую столешницу и уставилась на них. На свои бледные, оплетенные голубоватыми венами угловатые кисти. Бывший ухажер – она не могла припомнить который – как-то заявил, что влюблен в ее руки. На свадьбе Уилл намучался, надевая ей на палец кольцо, застрявшее на суставе. Гости негромко посмеивались. Справившись, Уилл выдохнул с напускным облегчением, хотя сам тем временем украдкой поглаживал ее руку.

Тесс подняла глаза: Уилл с Фелисити втихомолку обменивались встревоженными взглядами.

– И это настоящая любовь, так? – спросила Тесс. – Вы созданы друг для друга?

На щеке Уилла подрагивала жилка. Фелисити вцепилась пальцами в волосы.

«Да». Вот что они оба думают. «Да, это настоящая любовь. Да, мы созданы друг для друга».

– Когда именно это началось? – продолжила она. – Когда между вами успели развиться эти «чувства»?

– Это неважно, – поспешно заявил Уилл.

– Для меня важно! – повысила голос Тесс.

– Я не уверена, но, наверное, где-то с полгода назад? – пробормотала Фелисити, глядя в стол.

– То есть когда ты начала терять вес? – уточнила Тесс.

Фелисити пожала плечами.

– Забавно, что тебе и в голову не приходило к ней приглядеться, пока она была толстой, – заметила Тесс в сторону Уилла.

Во рту стало горько от произнесенной гадости. Когда она в последний раз позволяла себе настолько жестокие слова? Должно быть, еще подростком.

Она никогда не называла Фелисити толстой. Не говорила ни слова по поводу ее веса.

– Тесс, пожалуйста… – начал было Уилл, и в голосе его не было и тени упрека – только тихая, отчаянная мольба.

– Все в порядке, – остановила его Фелисити. – Я этого заслуживаю. Мы этого заслуживаем.

Она вздернула подбородок и взглянула на Тесс с неприкрытым отважным смирением.

Значит, они позволят Тесс пинаться и царапаться, сколько ей угодно. А сами будут просто сидеть и терпеть, пока она не закончит. Они не собираются давать ей отпор. Уилл и Фелисити, в сущности, хорошие, она это знала. Они хорошие люди и поэтому будут крайне тактичны, они поймут и примут гнев Тесс, и в итоге именно Тесс, а не они окажется плохой. Они не спали вместе, не предали ее. Они влюбились! Это вам не заурядная грязная интрижка, это судьба, предопределенность. Никто не может дурно о них подумать.

Гениально.

– Почему ты не рассказал мне сам?

Тесс попыталась встретиться глазами с Уиллом, как будто сила ее взгляда могла вернуть его, куда бы он ни ушел. Его карие глаза с густыми черными ресницами имели необычный оттенок чеканной меди, совсем не то что обыкновенные, блекло-голубые глаза Тесс. Ее сын унаследовал отцовские глаза, из-за чего Тесс казалось, будто теперь она тоже отчасти имеет на них право. Драгоценное приобретение, комплименты которому она охотно принимала. «Какие красивые глаза у вашего сына». – «Они достались ему от моего мужа, я тут совершенно ни при чем». Но она была очень даже при чем – они принадлежали и ей. Обычно золотистые глаза Уилла лучились весельем, он всегда был готов смеяться над окружающим миром и в целом находил повседневную жизнь довольно-таки забавной. Эту черту характера она любила в нем больше всего, но сейчас он смотрел на нее умоляюще, как Лиам, когда ему чего-нибудь хочется в супермаркете. «Ну пожалуйста, мам, я хочу вон ту сладкую штучку со всеми ее консервантами и хитро продуманной упаковкой, и я помню, что обещал ничего не выпрашивать, но я ее хочу-у».