Яд-шоколад - Татьяна Степанова Страница 8

— Я не стану указывать ни настоящей их фамилии, ни адреса. Это же громкое дело, но оно закрытое. Федор Матвеевич, я тогда в отпуск уехала. А это случилось все за один месяц — убийства, потом вы его задержали в Дзержинске. И все — тайна. И суд был в закрытом режиме, никакой информации.

— Когда его задержали, сразу стало известно, что он психически больной. Что толку звонить во все колокола, когда эксперты сразу сказали — невменяем. Не ведал, что творил, а сотворил такое… Три недели весь юго-восток Москвы, наши районы, области как в кошмаре — где, когда проявит себя опять? И Шадрин себя проявил, да так, что… До сих пор, как вспомню картину места происшествия, меня тошнит. А ведь я тридцать лет служу, много чего повидал.

— Я читала только короткую справку — приложение, — сказала Катя. — Мне нужно ваше разрешение на использование материалов ОРД и дела из архива.

— Семья Шадрина всегда отрицала, что они знали о совершенных им убийствах. Мать и отец заявляли это на следствии не один раз.

— Они лгали, Федор Матвеевич, — убежденно парировала Катя. — Да вы и сами в этом уверены. Они и вам, и МУРу, и следователю лгали. Тем более что Шадрин — психически больной, такие ничего ведь не могут скрыть. Они его просто жалеют. Они жалеют своего сына-маньяка.

— И как же, интересно, ты собираешься добиваться от них правды?

— Ну, для начала я просто с ними встречусь, погляжу на них, побеседую, — Катя пожала плечами. — У меня еще пока нет четкого плана. Отказаться со мной говорить они не могут. Программа защиты свидетеля обязывает их к сотрудничеству с нами. Они подписали все документы, они дали свое согласие. Так что разговор мы начнем. А там увидим. Я стану, как обычно, задавать вопросы и ждать ответов на них. Я же криминальный репортер, не забывайте.

— Я никогда об этом не забывал, — Гущин кивнул. — Но и ты не забудь вот о чем. Это дело попало под колпак секретности не только потому, что Шадрин психбольной и невменяемый. Знаешь, что там случилось тогда, в мае, два года назад?

— Да, слышала разговоры в управлении. Наша сотрудница из Дзержинского УВД погибла при его задержании.

— Марина Терентьева, лейтенант, в отделе кадров она работала. Да, так мы написали в рапорте и во всех официальных документах — погибла при задержании, при исполнении служебного долга. Но все было не совсем так.

Катя внимательно посмотрела на Гущина — больной, простуженный, мрачный.

— А как, Федор Матвеевич?

— Она стала его четвертой жертвой. И это произошло не при задержании. Его задержали через два дня. Лейтенант Терентьева… она просто возвращалась домой в тот вечер, и он на нее напал, так же, как и на остальных. Сотрудник полиции — жертва маньяка, которого ловят все правоохранительные органы столичного региона… Мы посчитали, что это не подлежит огласке в том виде, в каком есть. Он растерзал ее как бешеный зверь, нашего лейтенанта, коллегу… Она не смогла себя защитить. Да и никто бы не смог. Но поди объясни это обывателю. Тогда в мае такие жуткие слухи гуляли от Вешняков до Люберец, от Рязанки до Дзержинска, мы не знали, как успокоить народ, население. А если еще выплыло бы, что его очередная жертва сотрудник полиции, такое бы началось… Люди решили бы — раз уж полиция себя от него защитить не в состоянии, то что уж нам делать, вооружаться, что ли? Ведь он намеренно это сделал — выбрал ее, Терентьеву, потому что она носила погоны. Вменяемый он там или нет… он сделал это нарочно, чтобы показать нам — с кем мы имеем дело.

Катя ждала, что он скажет что-то еще, продолжит, но Гущин умолк. Видимо, считал, что сказал достаточно — имеющий уши да услышит, имеющий разум — поймет.

— Какая теперь у них фамилия, у семьи? — спросила Катя после долгой томительной паузы.

— Все еще собираешься об этом деле писать?

— Да. Предельно корректно, Федор Матвеевич. В этом я даю вам свое слово.

— Его родителям заменили паспорта, брату и сестре свидетельства о рождении. У них теперь у всех девичья фамилия матери — Веселовские. Хороша фамилия для семьи Майского убийцы? Четыре жертвы за неполные три недели в мае.

— Они уехали из Дзержинска? Далеко? Я возьму командировку, хоть в Мурманск. Я уже договорилась со своим начальством.

— В Мурманск ехать не придется, — сказал Гущин. Он грузно поднялся из-за стола, открыл сейф, достал оттуда тоненькую красную папку, а также компакт-диск. — До Косина ты и на автобусе доедешь прекрасно.

— Они переселились в Косино?

— Черное озеро. Вот здесь их фамилия, номера паспортов, адрес и телефоны.

Катя открыла красную папку — всего два подшитых документа с гербовой печатью.

— Но сначала посмотри вот это, — Гущин вручил ей компакт-диск. — Это видео с похорон лейтенанта Терентьевой. Перед тем как начнешь писать статью, тебе полезно это увидеть.