Ультиматум Гурова - Алексей Макеев Страница 8

С этим вопросом он и обратился в контору Конышева, которого ему рекомендовал общий знакомый. И Виктор Станиславович нашел, можно сказать, идеальный вариант: и от центра недалеко, и место людное, и не слишком высокую цену назначил… Помещение, правда, не отремонтированное, потому и цену скинул, но ведь Таранову все равно нужно все внутри переоборудовать, стилизация под бильярдную требовала полной переделки того, что было внутри.

Дело казалось сделанным. Александр Юрьевич едва взглянул на помещение, как Конышев сразу понял — купит. Не просто возьмет в аренду, а именно приобретет в собственность. Ну это и к лучшему: в аренду сдавать, конечно, тоже выгодно, но когда помещение неотделанное и его согласны взять в таком виде, лучше его продавать, с ремонтом возиться некогда, да и зачастую накладно получается.

Одним словом, с Тарановым все складывалось как нельзя лучше. Оставались сущие пустяки — подписание документов у нотариуса и в регистрационной палате. Формальности, короче. И именно сегодня они с Тарановым должны были все это разрешить. Собственно, можно и перенести встречу на более позднее время — скажем, на послеобеденное.

Конышев потянулся к мобильному телефону, лежавшему на столе, и набрал номер Таранова. Александр Юрьевич почему-то долго не отвечал на звонок, хотя телефон его не был отключен, но потом все же ответил, правда, голос его звучал суховато и как-то ненатурально.

— Приветствую, Александр Юрьевич! — начал Конышев.

— Здрасьте, — после паузы отозвался Таранов.

— Я приношу свои извинения, что задержался утром, — пробки, знаете ли, совсем доконали. Но мы могли бы перенести наши дела на любое другое время. Когда вам будет удобно?

Таранов замолчал, замешкался, в трубке на несколько секунд повисла тишина. Потом вдруг он скороговоркой произнес:

— Я не могу принять ваше предложение, Виктор Станиславович, извините.

— То есть? — не понял Конышев.

— Ну, я отказываюсь покупать это помещение, — буркнул Таранов.

— Осмелюсь полюбопытствовать — а почему? Оно же идеально вам подходит.

— У меня поменялись планы. Извините, Виктор Станиславович, мне сейчас неудобно разговаривать, всего доброго.

Связь прервалась. Конышев некоторое время сидел, не отрывая трубки от уха и ничего не понимая. Что значит — поменялись планы? Раздумал оборудовать еще одну бильярдную? Нашел дешевле? Да ну, не может быть! Все варианты других риелторских контор были Конышеву хорошо знакомы, и он точно знал, что там Таранову ничего лучше предложить не могут. Любой вариант будет хуже. Да он и не хотел гнаться за дешевизной, ему нужно было удобство. А предложение Конышева — самое удобное и выгодное.

Он встал из-за стола и прошелся по кабинету взад-вперед. Поведение Таранова казалось более чем странным и необъяснимым. Решив, что ломать голову над причинами, побудившими клиента отказаться от сделки, сейчас бессмысленно, Конышев подумал, что лучше всего будет на время оставить Таранова в покое. Пройдет время, и все разъяснится. А пока не мешало бы все же осторожно прощупать почву, разузнать по своим каналам, что там и как. Вдруг это просто какие-то личные причины, не имеющие к нему, Конышеву, никакого отношения?

Ладно, сейчас лучше сосредоточиться на других делах. В конце концов, даже если Таранов пойдет до конца и наотрез откажется подписывать документы, Конышев найдет, куда пристроить это помещение. С таким сотрудником, как Лев Абрамович, и не найти! Ха! Да у него с руками его оторвут!

Лев Абрамович Гольдман работал у Конышева пятый год, и, откровенно говоря, именно с его приходом положение Конышева на рынке стало укрепляться, а кривая доходов решительно поползла вверх. Гольдман обладал поистине врожденным чутьем, безошибочно определял не только объекты, которые легко можно будет продать, но и, что называется, чуял клиента. Он умудрялся сбывать такие объекты, на которые другие риелторы не стали бы и время тратить, относя их к категории неликвида по причине полной убитости. А Лев Абрамович умело обрабатывал клиента, убеждал, что это именно то, что ему нужно, подсказывал, как правильно использовать то или иное помещение, чтобы оно пошло на пользу. И что самое удивительное, ему с блеском это удавалось. Еще ни разу на объект, сбытый Гольдманом, не поступало жалоб от разгневанных клиентов. Более того, они все оставались довольными и по истечении времени превращали приобретенные объекты именно в то, что им советовал ушлый Лев Абрамович. Словом, все были счастливы, Конышев получал стоимость помещения и благодарности клиентов, а Гольдман — свой процент от сделки, к слову сказать, немалый.

Вот и в деле Таранова Лев Абрамович сыграл немаловажную роль. Именно он подсказал Конышеву, что купленный три месяца назад нижний этаж бывшей фабрики по производству технического стекла, пока что являвшийся бесхозным, замечательно подойдет для Александра Юрьевича в качестве бильярдного клуба. Интересно, как воспримет Гольдман новость о том, что Таранов по непонятной причине вдруг отказался от сделки?

Не успел Конышев об этом подумать, как дверь отворилась и в кабинет бесшумно, своей плавной кошачьей походкой вошел сам Лев Абрамович. Кажется, у него было чутье не только на клиентов, но и на непосредственное руководство.

— Доброе, доброе утро, драгоценнейший Виктор Станиславович! — безбожно картавя, поприветствовал он Конышева.

— Проходите, Лев Абрамович, — стараясь скрыть свое настроение, проговорил тот. — Не могу, увы, разделить вашу радость, ибо утро для меня не слишком-то доброе. Впрочем, для вас тоже!

— Что такое? — Гольдман с театральным испугом нахмурил брови.

— Таранов отказывается покупать ваше помещение! — Конышев сделал акцент на слове «ваше», хотя это ничего не меняло: владельцем пресловутого объекта был именно он, Виктор Станиславович, и срыв сделки бил в первую очередь по его карману.

Лев Абрамович был изумлен таким развитием событий. Он потер вспотевший лоб, поморгал глазами и растерянно переспросил:

— То есть как?

Конышев раздраженно махнул рукой, не желая отвечать на показавшийся ему бестолковым вопрос.

— Но по какой причине? — продолжал допытываться Гольдман. — У них что, какие-то претензии? Как они объясняют свой отказ?

— Да никак не объясняют! Планы изменились, и все! Стандартная, ни к чему не обязывающая отмазка! Никаких претензий не предъявляют, просто не хотят покупать, и все! Но нам с вами от этого не легче, поскольку, сами понимаете, теперь это помещение нужно кому-то втюхивать!

Гольдман нервно забарабанил ладонью по бедру. Маленькие проницательные глазки его при этом бегали из стороны в сторону, он явно что-то сосредоточенно обдумывал.

— Ну, есть парочка вариантов… Не слишком, правда, перспективные… Может быть, все-таки удастся переубедить Таранова?

— Может быть. Хотя я в этом не уверен. Со мной он отказался разговаривать, возможно, у вас что-то получится, учитывая ваши способности психологически воздействовать на людей. Вот вы, Лев Абрамович, и займитесь этим вопросом. Не сейчас, а спустя немного времени. Но сильно не затягивайте! — поднял палец Конышев. — Скажем, завтра-послезавтра.