Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов Страница 8

– Ага, как же, догонят – и еще дадут. А личность – да, популярнейшая, от слова «задница»…

В данном случае Александр Сергеевич немного лукавил, потому как буквально на днях ему снова звонил Игорь Ладонин и в очередной раз предлагал занять одно из руководящих кресел в департаменте безопасности корпорации «Российский слиток». Нестеров в очередной раз обещал подумать. «Смотри, – шутливо пригрозил ему Игорь, – пока ты семь раз отмеряешь, другие уже отрежут. Причем не по одному разу».

К Ладонину бригадир мог уйти еще месяц назад, когда после истории с Гурьевым управленческая служба собственной безопасности и отдел кадров активно собирали вещественные доказательства профнепригодности Нестерова. Но тогда Александр Сергеевич очень грамотно «включил дурака» и, в конечном итоге, сумел отбиться от своих оппонентов при помощи диалектического закона отрицания отрицания. Вариант был по сути беспроигрышный, ибо позиция «я – не я и лошадь не моя» во все времена срабатывает на порядок эффективнее, нежели чистосердечное признание и глубокое раскаяние. Конечно, во многом тогда подсобил и Нечаев, но у Василия Петровича в этом деле имелся собственный шкурный интерес – и давешний эпизод с сибиряком лучшее тому доказательство. Ну уволили бы Нестерова или заставили уйти по-хорошему – и что? Работать в отделе кто будет? Типа «дорогу молодым»? Так нынешняя молодежь не то что со стволом на объекта, – она и в адрес-то за ним лишний раз не пойдет. Рисковать за такие деньги – дураков нет. Вернее, они еще есть, но у всех, как назло, пенсия либо за плечами, либо уже на самом подходе.

Тем временем на другом конце стола захмелевшая молодежь со смаком обсуждала последнюю хохму Левы Трушина. Именно он с уходом Климушкина получил капитанскую повязку управленческого кавээнщика и теперь изо всех сил старался оправдать высокое доверие местного электората.

На этот раз объектом насмешек Левы стала фотолаборатория – закуток, в котором «грузчики» получали/сдавали пленку и заряжали/разряжали фотоаппаратуру. Над окошечком дежурного техника с незапамятных времен висела отпечатанная на машинке инструкция, в которой подробно разъяснялся процесс таинства установки кассеты с пленкой в фотоаппарат. Естественно, на эту инструкцию уже давно никто не обращал внимания. Никто, кроме Левы Трушина. На прошлой неделе, улучив момент, Лева снял сей архивный документ и заменил его на другой, который, он предварительно стилизовал под былую старину, изрядно помяв и потоптав. В принципе, текст остался прежним. Вот только из него были удалены слова «пленка», «кассета» и «фотоаппарат», после чего документ приобрел несколько иной, пошловато-эротический оттенок, а именно:

«Изначально вставив (пропущено), возьмите черный конец (пропущено) в правую руку. Чтобы конец (пропущено) не ломался, на него следует подышать или слегка лизнуть. Подготовленный таким образом конец (пропущено) вставьте в шель (пропущено) и слегка подкрутите (пропущено), добившись натяжения (пропущено)».

Самое занятное, что как раз вчера в контору наружки приезжала проверка с центральной базы, которую сами «грузчики» любовно называют ЦУП (Центр Управления… Помётами). Так вот: проверяющие никаких изъянов в тексте не заметили и равнодушно прошли мимо. Так что творению Трушина суждено было если не пережить века, то уж до следующей проверки провисеть точно. Короче, народ лежал – и вчера, и сегодня. Один лишь Ваня Лямин в этот вечер откровенно маялся и скучал. Полчаса назад из кабака ушла Полина. Она вообще не слишком жаловала подобные мероприятия, а потому каждый раз отсиживала на них лишь протокольные полчаса-час, после чего по-английски исчезала. Естественно, Козырев вызвался ее проводить, и вот теперь Иван остался в полном одиночестве. Молодых «грузчиков» из экипажа Пасечника он знал плохо, а переместиться поближе к начальству стеснялся. Самое поганое, что на этот вечер у Лямина изначально имелись более многообещающие планы. Но в конце рабочего дня Ивану позвонила Ира и виноватым голосом сообщила, что родня по случаю достала билеты в Мариинку и неожиданно для нее сегодняшний вечер оказался занятым. Такая вот печальная история.

Лямин тяжело вздохнул, по-взрослому плеснул в пластмассовый стаканчик «Гжелки», и в этот момент к нему подошла Светка Лебедева, ведающая секретным делопроизводством отдела:

– Ну и почему мы такие грустные?

– Да нет, просто задумался.

– На нашей работе думать вредно. Позволишь присесть?

– Конечно, садитесь.

– Я что – так старо выгляжу? – спросила Лебедева и кокетливо поджала губки, сделав вид, что обиделась.

– Ой, извини, садись, пожалуйста. Тебе налить чего-нибудь?

– С удовольствием. Вот только… здесь же одна водка осталась. А так хочется чего-нибудь вкусненького, мартини например.

– Давай я в баре спрошу, может, у них есть. Подождешь?

– Конечно.

Ваня подорвался в бар. Наметившаяся перспектива все-таки провести остаток вечера в обществе женщины его не просто обрадовала – окрылила. Тем более что Светлана была барышней видной, и Иван ни за что бы не решился заговорить с ней первым. А тут на ловца и зверь бежит.

Мартини в баре не оказалось, однако Лебедева благосклонно согласилась на коньяк. Протискиваясь к своему столику с двумя пузатыми бокалами в руках, Лямин миновал компанию вышедших покурить «грузчиков» и услышал за своей спиной: «Грузчик, будь бдителен, не все то, что в воде плавает, – лебедь». В ответ на эту ремарку кто-то возразил: «Да ладно тебе, Серега, сам знаешь: хрен ровесников не ищет». Компания заржала, однако Иван решил не связываться и проигнорировал циничные мужланские намеки.

– Ну что, на брудершафт? – весело спросила Светлана.

– В каком смысле?

– Да в таком, что уже почти полгода в отделе работаешь, а зайти познакомиться поближе так и не удосужился.

– Просто повода не было, – замялся Иван.

– Если б хотел зайти, то и повод бы нашел.

Они со звоном чокнулись и отхлебнули по чуть-чуть. После этого Лебедева перегнулась через стол, на долю секунды продемонстрировав Лямину потрясающее по своему внутреннему содержанию декольте, и крепко поцеловала его в губы. От нее пахло алкоголем, вкусными сигаретами и терпким парфюмом. От сочетания этих запахов и затяжного поцелуя у Ивана закружилась голова. Впрочем, возможно, такую реакцию на молодой организм выдал упавший на прежде выпитую водку армянский коньяк апрашкинского розлива.

Год назад двадцатишестилетняя Светлана Лебедева перевелась в наружку из информационного центра ГУВД. На то у нее имелись две причины, причем обе достаточно веские. Во-первых, в наружке срок выслуги засчитывался как год за полтора, а, во-вторых, поголовье мужских особей здесь было на порядок выше, нежели в ИЦ. При этом оно выгодно отличалось многообразием видов и подвидов, среди которых преобладал homo nejenatikus («мужчина холостой»). Поначалу мужчины отдела приняли Лебедеву более чем радушно – в условиях наблюдающегося дефицита женщин на оперативной службе Светлана стала настоящей находкой.