Тайна утопленной рамы - Алексей Биргер Страница 8

— Приблизительно так… Здравствуйте, дорогие мои! — обратился он ко всем нам. — Я так понимаю, вы наблюдали моё торжественное отбытие с этого океанского лайнера?.. Кто-то скажет, что я позорно бежал от своего долга, но, на самом деле, мной двигала одна мысль — побыстрее увидеть вас. Как представил, что мы ещё минут сорок будем добираться до городской пристани и кантоваться к ней, а потом мне ехать по городу в обратном направлении и искать лодку… Ну уж нет, думаю, и говорю капитану: «Послушай, любезнейший, нельзя ли вызвать лодку вон с того причала, где вывеска спасательной станции, чтобы меня подобрали и подвезли прямо вон к тому дому…» Что этот дом — ваш, я догадался сразу, слишком яркие и подробные имелись у меня описания!

— И что капитан? — спросил Ванька.

— Капитан сперва засомневался, но я развеял его сомнения силой своего авторитета. И наш грубый морской волк, загипнотизированный взглядом моих ясных проницательных глаз, взял свой громкоговоритель, словно покорный ягнёнок, и запросил катерок со спасательной станции. Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Я имею в виду, исполнить этот акробатический номер со спуском по верёвочной лестнице. Меня провожала безутешная толпа обожателей, которых я заклинал сохранять стойкость на время моего отсутствия и не поддаваться дурным влияниям.

— Каким дурным влияниям? — встряла Фантик.

Тётя Катя нахмурилась — ей не нравилось, когда её дочка вклинивалась в разговоры взрослых. Но Фантика слишком интересовал необычный гость, чтобы она обращала внимание на родителей.

— От самых разных, — с серьёзнейшим видом сообщил отец Валентин. — Вдруг в моё отсутствие им взбредёт в голову захватить теплоход, поднять «Весёлого Роджера» и отправиться пиратствовать в южные моря? Когда голова пухнет от двух недель высоких разговоров и утончённых дискуссий, то мозги могут задымиться в любую сторону. Единственно, о чём я их просил — если им такая блажь всё-таки взбредёт в голову, то пусть не забудут подобрать и меня. Даже на пиратском корабле нужен священник, который напутствует отправляемых по доске, время от времени увещеваниями смягчает каменное сердце капитана, когда тот собирается вынести особенно зверский приговор, а главное — следит, чтобы пятая часть награбленного аккуратно перечислялась в церковную казну, как положено делать верующим христианам.

Отец рассмеялся.

— А если серьёзно, чем вы занимаетесь в этом круизе?

— На теплоходе, — ответил отец Валентин, — организована трёхнедельная водоплавающая конференция по проблемам духовного наследия Даниила Андреева. Как вы знаете, я вхожу в комиссию по его литературному наследству, вот и плыву… Беда в том, что теплоход арендован нами не полностью. Часть теплохода арендовали представители какой-то восточной секты, для проведения своего слёта, или семинара или называйте как хотите. И эти буддисты-синтоисты, а может зороастрийцы-конфуционисты, постоянно пытаются втянуть нас в богословские споры. Вот и пришлось мне воздвигнуться против них мощным оплотом нашей веры, запретив всем остальным разбазаривать время на все эти словесные выкрутасы. Классический пример переливания из пустого в порожнее, который мне пришлось терпеть часами, живым примером доказывая бесплодность препирательств с упёртыми и зашоренными, глаза которых не видят, а уши не слышат. Или наоборот, глаза не слышат, а уши не видят — суть дела от этого не меняется. В общем, пожертвовал собой за други своя. И кончилось тем, что я сказал: баста, дети мои! Вижу остров дивный, и отправляюсь к нему коротать дни свои в одиночестве, как Робинзон Крузо… Приплываю, а тут — ба! — гостеприимные туземцы. Надеюсь, эти туземцы накормят и напоят потерпевшего кораблекрушение и выброшенного на их берег?

— Разумеется! — сказал отец, продолжая смеяться. — На сколько времени вы к нам выброшены?

— Как получится. Эту ночь мы должны провести не на теплоходе, а в гостинице — заказаны номера. Раз уплачено, то надо пользоваться, так что к ночи мне бы отправиться в мой «люкс». Но если я вам не надоем и если посиделка затянется, то можно и плюнуть на гостиницу. Переночую у вас, а потом потихоньку доберусь в город. Пароход отходит в четыре часа, до того отведено время на осмотр здешних достопримечательностей. Но я-то здешние достопримечательности видел не раз, так что переживу. Лучше остров осмотреть… Впрочем, говорю, поживём — увидим.

Пока отец Валентин говорил все это, мы добрались до дома. Остановившись во дворе, отец Валентин задрал голову и осмотрел наше жильё.

— Да, знатный особняк! А резьба какая прекрасная!

— Старинная резьба сохранилась, — сообщил отец. — Только кое-где пришлось восстановить и подреставрировать. Тут Гришка помог.

— Какой Гришка? — живо повернулся к нему отец Валентин. — Тот прохвост, который мне ворованные иконы впарить пытался — хорошо, я его вовремя раскусил? Хочешь сказать, он теперь за ум взялся?

— Давно уже, — ответил отец. — После последней отсидки, года три назад. Мастер по дереву стал, каких поискать. Да вы его увидите сегодня вечером — он заедет ребятню взять на ночную рыбалку.

— На ночную рыбалку? — переспросил отец Валентин. — Это хорошо. Сам бы отправился! Что ж, приятно будет встретиться.

— Вы пока в гостиную проходите, — сказала мама. — А я стол накрою, пока вы посидите.

— Да и я тебе помогу! — тут же присоединилась к ней тётя Катя.

Взрослые стали подниматься в дом. Я остановился, пропуская вперёд отца Валентина, но он остановился возле меня и положил руку мне на плечо.

— А ты, значит, Борис? Тебя я ещё помню — а вот Ваньку ещё не видал. У меня к тебе разговор будет, чуть попозже. Серьёзный разговор. Через полчасика где-то, ладно?

— Ладно, — удивлённо ответил я.

И мы прошли в дом.