Проклятье фараона - Элизабет Питерс Страница 8
Проклятье фараона - Элизабет Питерс читать онлайн бесплатно
Словом, пока Эмерсон с Рамзесом вели диспут по проблемам зоологии, а за окнами сыпал ледяной дождь вперемешку со снегом, я углубилась в газету. С началом «дела Баскервиля» у Эмерсона вошло в привычку покупать не только «Таймс», но и «Дейли йелл». Якобы нет более занимательного способа постичь человеческую натуру, чем сравнение диаметрально противоположных литературных стилей. Ха! Отговорки чистейшей воды. Все гораздо проще: скандальная «Йелл» – чтиво, конечно, низкого пошиба, зато какое захватывающее! Особенно в сравнении с респектабельной, а потому временами Жутко занудной «Таймс». Кстати, судя по заломам на странице, тем, вечером я была не первой, открывшей именно «Йелл». «Дело Баскервиля» нашло продолжение в статье под заголовком «Леди Баскервиль дает клятву завершить раскопки».
Автор статьи («наш корреспондент в Луксоре») в возвышенных тонах и с массой слащавых определений описывал юную вдовушку: "Легкая дрожьее прелестных, напоминающих лук Купидона, губ выдавала искренность чувств"; «На тонком, матово-бледном лице лежала печать безутешного горя»~
–Тьфу! – не выдержала я, пробежав глазами несколько абзацев этой галиматьи. – Ну и бред. Эмерсон, как тебе нравится эта леди Баскервиль? На мой взгляд – беспросветная идиотка. Нет, ты только послушай! «Я хочу посвятить жизнь великой цели, к которой шел мой безмерно любимый и так рано покинувший меня супруг. Не вижу более достойного способа увековечить его нетленную память».С ума сойти! «Безмерно любимый»! «Нетленную память»!
Ответа я не дождалась. Эмерсон зарылся носом в огромную иллюстрированную «Энциклопедию животных», выискивая доказательства того, что найденная кость никак не может принадлежать зебре. (К этому моменту Рамзес переключился с жирафы на менее экзотическое животное.) К сожалению, скелет зебры мало чем отличается от лошадиного, и найденный в энциклопедии рисунок бедренной кости зебры оказался катастрофически похож на трофей Рамзеса. Юный зоолог хихикнул и ткнул пальцем в страницу.
– Ага, папочка! Ну, и кто плав? Сказал – зебла, значит, зебла!
– Пирожное хочешь? – увильнул от ответственности Эмерсон.
– А Армадейла-то никак не найдут! – Я подсыпала соли на свежую рану Эмерсона. – Говорила же, он убийца.
– Чушь! – отрезал Эмерсон. – Не было никакого убийства. Объявится твой Армадейл, куда ему деваться.
– Только не говори, что он на две недели застрял в кабаке.
– Подумаешь, две недели. Молодой, здоровый парень. Да он и два месяца выдержит.
– Если бы с Армадейлом что-нибудь случилось, его бы уже нашли. Или то, что от него осталось. Фивы прочесали...
– Западный район прочесать невозможно! – ощетинился Эмерсон. – Сама не знаешь, что ли? Там же сплошь скалы, тысячи пещер и расселин.
– Значит, по-твоему, Армадейл где-то в горах?
– Именно. Случись с ним какая-нибудь трагедия сразу после смерти Баскервиля, это было бы уже чересчур. Газеты подняли бы новую бучу. «Проклятие фараона» и все такое... Но в жизни всякое бывает. Может, и Армадейл попал в переделку.
– Да он уже где-нибудь в Алжире!
– В... Алжире? Бог ты мой! С какой стати?
– В Иностранный легион подался – вот с какой! Говорят, убийцы и преступные типы, которые надеются скрыться от правосудия, там кишмя кишат.
Эмерсон поднялся с пола. Я с удовлетворением отметила, что меланхолия из его глаз исчезла и они теперь извергали яростный огонь. Отметила я и еще кое-что: четыре года относительного бездействия не лишили его ни мощи, ни энергии. В предвкушении вечерних игр с сыном Эмерсон снял пиджак, избавился от стоячего воротника и теперь был похож на ту взъерошенно-неухоженную личность, которая покорила мое сердце. Время до ужина еще есть, прикинула я. Что, если и впрямь подняться в спальню... вместе...
– Пора в постель, Рамзес, няня давно ждет. Осталось одно пирожное. Можешь взять с собой.
Рамзес одарил меня долгим оценивающим взглядом и повернулся за поддержкой к отцу. Тот заискивающе заглянул ему в глаза:
– Беги, мой мальчик. Ляжешь в постельку – и папочка прочитает тебе лишнюю страничку из «Истории Египта».
– Холошо. – Рамзес по-королевски важно кивнул. Где он, спрашивается, набрался таких манер? Ни дать ни взять, фараон египетский. – Ты плидешь поплощаться, мамочка?
– Как всегда.
Рамзес выплыл из комнаты, прихватив не только пирожное, но и «Энциклопедию животных», а Эмерсон принялся метаться по гостиной, точно зверь по клетке.
– Хочешь еще чаю? – поинтересовалась я в надежде на отказ. На Эмерсона, да и на всех мужчин, подталкивание действует как красная тряпка на быка.
– Нет, – буркнул он. – Хочу виски с содовой.
Редчайший случай.
– Что-то не так? – спросила я, пряча тревогу.
– Что-то?! Все! Все не так! И ты сама это знаешь, Амелия.
– Студенты тупые попались?
– При чем тут студенты! Болваны – они и есть болваны. Тупее уже не будут. Проблема в другом... Все эти статьи про Луксор... Из-за них я себе места не нахожу.
– Понимаю.
– Кому и понимать, как не тебе. Ты страдаешь тем же недугом, только в еще более тяжелой форме. Я-то хоть болтаюсь на задворках нашего с тобой любимого дела. Если я похож на ребенка, который расплющивает нос о витрину игрушечного магазина, то ты, бедняжка, даже издали не можешь полюбоваться игрушкой.
Какое трогательное сравнение! И как не похоже на Эмерсона! Хлюпнув носом, я повисла у него на шее. Напрасный порыв. Оказалось, ему требовалось отнюдь не сострадание, а избавление от скуки. То, чего я дать не могла.
– Ох, Эмерсон... – простонала я, вконец расстроившись, – и даже твоим надеждам на этот жалкий курган Кэррингтонов не суждено сбыться. Я все испортила! После сегодняшнего чаепития леди Кэррингтон будет счастлива услышать любую нашу просьбу. Чтобы с удовольствием указать нам на дверь. Прости, я не выдержала и...
– Пибоди, хватит городить чушь! – взвился Эмерсон. – Глупость этой парочки непробиваема.
Нечего было и пытаться. Я же сразу предупреждал – затея дурацкая.
От этой теплой и великодушной речи глаза мои наполнились слезами. Заметив мое состояние, Эмерсон добавил уже мягче:
– Присоединяйся-ка лучше к пирушке, поищем утешение в бутылке. Сама знаешь, я не любитель заливать горе вином, но уж больно тяжелый выдался день. Испытание для нас обоих.
Я взяла протянутый мужем бокал и представила, в какой ступор впала бы леди Кэррингтон, окажись она свидетельницей моего безобразного пристрастия к крепким напиткам, недостойного леди! Видите ли, любезный читатель, в отличие от большинства дам я ненавижу шерри, предпочитая этой приторной бурде виски с содовой.
Эмерсон поднял свой бокал. Уголки губ дрогнули в героически-покорной и одновременно язвительной усмешке.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии