Тайна черной жемчужины - Елена Басманова Страница 8

Доктор Коровкин тяжело вздохнул и свернул на Большую Вельможную. Он любил ходить пешком по городу в первые осенние дни. Он любил вдыхать сладковатый запах увядания, иногда приостанавливаясь возле сквериков и садов. Он любил разглядывать причудливые узоры на редкой еще, палой листве под ногами – зелень, багрец и охра в причудливых полосах и пятнах напоминали удивительные узоры на сколах минералов.

Нынешней осенью стояли сухие благодатные дни, лишь один раз природа удивила столичных жителей, послав с небес быстрый ночной снегопад, призрачные следы которого увидели лишь те, кто проснулся вместе с солнцем. Старожилы посчитали его верным знаком ранней зимы и предшествующих ей затяжных дождей. Горожане восприняли эти выводы как сигнал к переходу на теплую одежду и добавлению к ней непременных галош и зонтов.

Но пока прогнозы не оправдались, дождей не было, хотя по небу бежали крутобокие, словно старинные суда, облака – их зловещие жестяные днища влачили за собой невидимые прохладные тени. Вот почему доктор иногда вздрагивал и поеживался, переходя из области нагретого воздуха в тревожный и неожиданный сквознячок. Особенно явственными и резкими эти переходы казались возле чугунной ограды, за которой скрывался особняк покойного князя Ордынского. Теперь брошенное всеми здание не казалось доктору таким зловещим, каким запомнилось в рождественские дни 1900 года. Клим Кириллович даже с некоторой печалью косился на запертые парадные двери, на безжизненные, завешенные плотными занавесями, окна...* (Е Басманова «Тайна серебряной вазы»).

Как быстро пролетели два года нового века – кажется, совсем недавно доктор размышлял вместе с любимой тетушкой Полиной Тихоновной о том, случится ли что-то катастрофическое на рубеже веков с мистическим городом Петер6ургом? С городом не случилось ничего, a вот с самим Климом Кирилловичем случилось: за два года он дважды арестовывался полицией. И оба раза его обвиняли в тяжелом преступлении – в государственной измене.

Было время, когда доктор начинал подумывать о том, что его преследует злой рок. Он морально готовился к тому, что черная полоса в его жизни продлится, но, по счастью, этого не произошло. Почти завершается 1902 год, завершается благополучно – как и лето, которое он провел вместе с семейством профессора Муромцева на «Вилле Сирень» в одном из поселков северного побережья Финского залива...

Доктор Коровкин приближался к своему дому, полностью восстановив свойственное ему безмятежное состояние духа. Завтра день рождения Брунгильды Муромцевой, они с тетушкой почти определились, что подарить девушке, однако Полина Тихоновна все еще не решалась окончательно дать свое одобрение. Она оттягивала покупку, выдвигая каждый день новые идеи. Клим Кириллович и его тетушка, заменившая ему рано умерших родителей, оставались в теплых сердечных отношениях с семейством Муромцевых со времен, когда профессор обучал будущего доктора химии. Года два назад казалось, что два семейства свяжут еще более тесные, родственные узы, но последний год в доме Коровкиных разговоры о возможной женитьбе Клима на Брунгильде, волновавшие тетушку на протяжении длительного времени, сами по себе угасли.

В глубине души доктор и сам не мог понять, почему он так и не сделал предложения старшей дочери профессора Муромцева. Девушка безусловно ему нравилась: красивая, целеустремленная, уравновешенная, строгих правил, неизбалованная, умная... Да и Брунгильда Николаевна относилась к нему с нежным уважением и доверием, радовалась его обществу и, кажется, иногда в ее взглядах, обращенных к доктору, проглядывало нечто большее, чем простая доброжелательность...

Полину Тихоновну несколько утешала обнаруженная в каком-то очередном из постоянно ею читаемых журналов статистика о связи брака и продолжительности жизни. Из сообщения следовало, что хотя холостые мужчины в возрасте от тридцати до семидесяти лет и умирают чаще, чем женатые, зато реже вдовцов и разведенных. Климушке еще не было тридцати, да и кто знает, как сложится жизнь, ведь можно, избави Бог, и овдоветь... Разводов Полина Тихоновна вообще не допускала... Она верила, что ее племянник, ладный, высокий шатен с пышной волнистой шевелюрой, более чем с приятной внешностью, обязательно найдет свою судьбу...

Тетушку Клим Кириллович застал хлопочущей вокруг стола: она привычно и ловко собирала ужин. К приходу племянника Полина Тихоновна успела прикопить массу новостей, почерпнутых ею из газет, а также от лавочников и знакомых. – Город охватывает паника, – говорила Полина Тихоновна, накладывая в тарелку племянника тушенные в сметане грибы, только-только появившиеся в продаже, – даже в ширхановской булочной приняли меры предосторожности, усилили охрану. Опасаются грабителей, больше всего Рафика. По слухам, это он нападает на женщин в поездах. Да и в газетах так пишут.

– Но Рафик, похоже, охотится за драгоценностями, скорее он совершит налет на ювелирную лавку, а не на булочную, – пожал плечами племянник и, внимательнее взглянув в" встревоженные темные глаза на моложавом лице, сохранявшем, несмотря на возраст, свежесть, добавил:

– Народные страхи сильно преувеличены и распространяются как эпидемия. Но вы, тетушка, не бойтесь. У нас нет ни брильянтов, ни слитков золота, вряд ли мы привлечем внимание Рафика. Мы – служилый люд. Да и должны же когда-то его поймать.

– И полиция заверяет, что скоро. Я думаю, что сначала составят психологический портрет преступника, – предположила тетушка. – Заграничные криминалисты утверждают, что сила и своеобразие русского сыска в том, что он в своих поисках отталкивается от личности преступника, а не от фактов и вещественных доказательств. Заграничные так не умеют. – И встретив заинтересованный взгляд племянника, Полина Тихоновна пояснила:

– Открылся Международный конгресс криминалистов. Специалисты всех стран приехали в Россию – и как назло, не удается никак изловить негодяя.

– Не там, наверное, ловят. – Клим Кириллович оглядел стол в поисках солонки. – Если б этот самый Рафик крутился в трущобах и злачных местах, его давно бы уже поймали. Там-то у полиции осведомителей достаточно. Но я сомневаюсь, что зарубежные сыщики не используют психоанализ, за границей он получил большее распространение. – И, добавляя соль в кушанье, саркастически заметил:

– Неужели он им не помогает?

– Я знаю, что ты не являешься поклонником доктора Фрейда, – начала виновато тетушка, заметив, что ямочки в уголках четко прочерченных губ ее племянника исчезли, а серые глаза помрачнели. Доктор поморщился:

– Милая тетушка, слово «доктор» значит для меня много, а когда им прикрываются шарлатаны...

– Ну не сердись, дружок, – поспешила успокоить племянника Полина Тихоновна, – я знаю, что Фрейд морочит нам головы. Но к шарлатанам ныне причисляют очень многих, быть может, и достойных...

– Только недостойных, – упорствовал доктор.

– А Бадмаев? – осторожно спросила тетушка. – Какую газету ни откроешь, все о нем: одни называют его шарлатаном с узаконенным медицинским дипломом, сатирические фельетоны и водевили о нем публикуют, другие заявляют, что только секретные порошки Бадмаева спасли их родственников. Пишут даже, что однажды Бадмаев снял у своего пациента черепную кость, вычистил мозг и снова заживил череп, после чего пациент прожил еще двадцать лет.