Эра Стрельца - Наталья Андреева Страница 8

«Класс игры невысокий, – вспомнил Леонидов слова Остапа Бендера, глядя на то, что некоторые смелые люди рискнули бы назвать теннисом. – Зато пижонства… Пижонства выше крыши! Как красиво он замахивается! Как поднимает ракетку! Ё ты мое! Сергеев, точно! Худой, а не лысый. Лысый просто потеет».

Зрителей было не много. У самой сетки, в первом ряду, сидела полусонная блондинка с длиннющими ногтями на руках и пыталась болеть за худого. Леонидова так поразили ее ногти, что теннис померк. Что можно делать такими руками? Стирать? Мыть посуду? Пеленать детей? Дудки! Это элитная порода блондинок. Выведенная специально для того, чтобы сидеть у теннисных кортов. У бассейнов. В шезлонге на берегу моря. Ради нее и старался худой мужчина в трусах. Блондинка пыталась хлопать его удачным ударам, но ногти мешали. Она явно скучала, и Леонидов отважился спуститься в первый ряд. Присел рядом, не отводя взгляда от ногтей. Потом глянул ниже, на стройные ноги и откровенно увлекся. Из открытых босоножек выглядывали пальцы с ногтями того же цвета, что и на руках. Он тихонько вздохнул. А вот когда в постели, насчет секса, с такими ногтями, это как? Мысль, конечно, крамольная, но никто ведь не узнает. Вот что главное! На то они и мысли, чтобы их скрывать. Он вспомнил Лану и вздохнул еще раз. Девушки были похожи на родных сестер. Хотя одна была яркой блондинкой, другая брюнеткой. Выражение лица – вот что делало их родными сестрами. Скучающее. И надменное. Наконец он осмелился:

– Девушка, вас не Ланой зовут?

– Еще чего! Я – Нора, – мгновенно проснулась блондинка.

– А Нора – это производное от чего, простите?

– В смысле?

– Ну, например, Лана, как мне удалось узнать сегодня ночью, выводится из Светланы, а из чего же следует такая прелесть, как Нора?

– Из Елены, – деловито ответила блондинка.

– У меня неважно с логикой. Не могу сообразить.

– Елена, Элен, Элеонора, Нора – это все одно и то же, – охотно пояснила блондинка.

– Восхитительно! – всплеснул руками Леонидов. – У вас так развито чувство прекрасного! Я в восторге! Ну а я просто Леша от просто Алексея.

– Вы чей-то шофер?

– Так похож? – мгновенно расстроился он. Принять сыщика за шофера!

– Да вы же без ракетки. И не в трусах. Значит, из свиты.

– А если я прохожий?

– Ну и проходите себе дальше. – Блондинка откровенно зевнула, потом добавила: – Я с прислугой романов не кручу.

– Ладно, Нора, карты на стол. Вы меня разоблачили. Я здесь жду Павла Петровича Сергеева, коммерческого директора фирмы «Алексер».

– Пашу? Почему же тогда я вас не знаю?

– А должны?

– Я Пашина девушка, – тряхнула блондинка копной волос.

– А я – Пашин следователь.

– Как, как?

– Тот есть оперуполномоченный, который собирает улики по делу об убийстве А. С. Серебрякова. Вы в курсе?

Девушка наморщила лоб. Она пыталась что-то сообразить. Пауза затянулась, Леонидов искал подходящую фразу, чтобы продолжить разговор, но тут теннисисты решили: довольно! И пошли к сетке. Худой пожал руку лысому, потом направился к выходу, прихватив по пути полотенце.

Вблизи он выглядел не таким юным и спортивным, как на корте. Его рот был сочный, плотоядный, как у любителя выпить и покушать, волосы редкие, зато грудь волосатая. Первым делом мужчина стянул майку. Блондинка взяла полотенце и нежно провела им по волосатой груди. Ногти ей не мешали. Леонидов поспешил представиться.

– Ну и что вы хотите? – вяло поинтересовался коммерческий директор.

– Поговорить с вами, Павел Петрович, всего лишь поговорить. Вы ведь не только коммерческий директор фирмы, вы были другом покойного, учились вместе с Александром Сергеевичем, много знали о нем. Не уделите мне времени для беседы?

– Нора, сходи, купи мне минеральной воды. Пожалуйста.

– А если ко мне будут приставать мужчины? – кокетливо спросила блондинка голосом красивой женщины, которой мужчины платят за то, что она есть на свете.

Сергеев поморщился, но ответил в тон:

– Задержи до моего прихода, хорошо? Я всех их побью.

Нора направилась выполнять просьбу Сергеева, волнующе покачивая бедрами. На ней был костюм теннисистки, короткая юбочка и обтягивающая майка. Поверх – ветровка. Но представить, что девушка играет в теннис с такими ногтями…

– Я вас слушаю.

– Красивая у вас девушка, Павел.

– Да, красивая.

– И дорогая, наверное?

– Это имеет прямое отношение к смерти Серебрякова?

– Как знать, как знать. Сегодня ночью я беседовал с любовницей Серебрякова. Вы, быть может, в курсе. Вижу: в курсе. Никогда не задумывались над тем, будет ли ваша девушка оплакивать вас?

По лицу Сергеева Алексей понял, что попал в больное место.

– Я, в отличие от Серебрякова, не женат и комплексами не страдаю.

– А он страдал? Какими же?

– Это вы с его бабами выясняйте. И почему все они его ненавидели.

– Кто конкретно испытывал бурную ненависть? Их что, было несколько?

– Хватало. Но ко мне это не имеет никакого отношения. Я с женщинами схожусь для взаимного удовольствия. Взаимного, заметьте.

Кто бы в этом усомнился! Сергеев в прекрасной форме. Но и Серебряков был не промах. Вот такие они, молодые бизнесмены. Ведут здоровый образ жизни, занимаются спортом, не курят и не пьют. Содержат любовниц. Опять-таки, для здоровья полезно. И внутри, и снаружи – броня.

– У вас были конфликты с покойным шефом? Или другом? Как вам удобнее?

– Меня его женщины не интересовали.

– А если отвлечься от волнующей вас темы? – Леонидов начинал подозревать, что комплексами в отношении противоположного пола страдает сам Павел.

– А чего мне с ним было делить?

– Как же так, Павел Петрович, а доходы? А власть? Неужто ваш номер – второй и вы с этим смирились? Судя по сегодняшней игре, лысого вы натянули.

– Этот лысый, как вы изволили выразиться, – уважаемый человек. – Сергеев пожевал губами. – У нас официальный допрос или как?

– Или как. За лысого простите. Разумеется, здесь все уважаемые люди.

– Что ж, извинения приняты. Что с вас взять… – Павел кашлянул и проглотил последнее слово. Как Леонидов догадался, «ментов». – Вы уже наверняка наслышаны, что приятным человеком Серебряков не был. У всех рано или поздно возникали с ним трения. Он не любил людей и никогда их не жалел. Загонял, как лошадей, и безжалостно бросал, когда нужда отпадала.

– Следует ли из этого, что по отношению к вам тоже была допущена несправедливость?

– Понимайте, как хотите. Я жаловаться не собираюсь. Тем более вам… – Слово «ментам» он опять проглотил. – Я в Сашу не стрелял, сидел дома с Норой, она может подтвердить, да и другие свидетели найдутся. Так что не надо мне наводящие вопросы задавать. Могу доказать, что я вообще стрелять не умею. И оружия у меня нет. И взять неоткуда. И справочку соответствующую принести.