Спаситель - Ю Несбе Страница 8

Харри подобрал ноги, перелез через забор. Закатал штанину и даже без фонаря понял, что сегодня надо идти в травмопункт, посмотреть «Все о Еве» не удастся.

Положив голову на колени Tea и закрыв глаза, Юн слушал тихое бормотание телевизора. Шел сериал из тех, какие она любит. «Король Бронкса». Или Куинса?

— Ты спросил у брата, подежурит ли он на Эгерторг? — поинтересовалась Tea.

Рукой она прикрыла ему глаза. Он чуял сладковатый запах ее кожи, она только что сделала себе укол инсулина.

— Ты о чем? — переспросил Юн.

Она убрала руку и недоверчиво посмотрела на него.

Юн засмеялся:

— Не волнуйся. Я давным-давно с ним договорился. Он согласен.

Tea удрученно вздохнула. Юн взял ее руку, снова положил себе на глаза.

— Только я не сказал ему, что это твой день рождения. Наверно, тогда бы он не согласился.

— Почему?

— Потому что он с ума по тебе сходит, ты же знаешь.

— Это ты так считаешь.

— А ты его недолюбливаешь.

— Неправда!

— Почему же ты всегда напрягаешься, стоит мне упомянуть его имя?

Она громко рассмеялась. Вероятно, чему-то в Бронксе. Или в Куинсе.

— Ты заказал столик в ресторане? — спросила она.

— Да.

С улыбкой она сжала его руку. Потом нахмурилась:

— Я вот подумала. Вдруг кто-нибудь нас увидит?

— Из Армии? Исключено.

— Ну а вдруг все-таки?

Юн не ответил.

— Может, пора сказать об этом?

— Не знаю. Не лучше ли все-таки повременить, пока мы не убедимся…

— А ты не убедился, Юн?

Он отодвинул ее руку и с удивлением посмотрел на Tea:

— Слушай, ты ведь прекрасно знаешь, я люблю тебя больше всего на свете. Дело не в этом.

— А в чем?

Юн вздохнул, поднялся с ее колен, сел рядом.

— Ты не знаешь Роберта, Tea.

Она криво улыбнулась:

— Я знаю его с самого детства, Юн.

Он отвернулся.

— Да, только одного не знаешь. Не знаешь, каков он в ярости. Совершенно другой человек, сладу нет. Это у него от отца. Он опасен, Tea.

Она прислонилась головой к стене, молча глядя в пространство перед собой.

— Предлагаю немного повременить. — Юн потер руки. — Ведь надо считаться и с твоим братом.

— С Рикардом?

— Да. Что он скажет, если ты, его родная сестра, объявишь, что обручилась именно со мной и именно сейчас?

— Ах, вот ты о чем. Раз вы соперники, оба претендуете на должность управляющего?

— Ты хорошо знаешь, что для Руководящего комитета очень важно, чтобы офицеры на ведущих постах имели солидного преемника. И совершенно ясно, что для меня тактически правильно объявить о предстоящей женитьбе на Tea Нильсен, дочери Франка Нильсена, правой руки командира. Но правильно ли это этически?

Tea прикусила верхнюю губу.

— А чем, собственно, эта работа так важна для тебя и для Рикарда?

Юн пожал плечами.

— Армия оплатила нам обоим учебу в Офицерском училище, а затем еще четырехлетний курс экономики в Коммерческом институте. Рикард наверняка думает так же, как я: мы обязаны выдвинуть свои кандидатуры, когда в Армии есть работа, для которой подходит наша квалификация.

— А может, ни один из вас ее не получит? Папа говорит, в Армии никогда еще не было главного управляющего моложе тридцати пяти.

— Знаю. — Юн вздохнул. — Никому не говори, но вообще-то мне же легче, если должность достанется Рикарду.

— Легче? Но ведь ты больше года отвечал за все сдаваемое внаем ословское имущество?

— Верно. Только ведь главный управляющий отвечает за всю Норвегию, Исландию и Фареры. Тебе известно, что Армия только в Норвегии владеет двумястами пятьюдесятью земельными участками с тремя сотнями зданий? — Юн легонько хлопнул себя по животу и с привычно озабоченной миной уставился в потолок. — Нынче я случайно глянул на свое отражение в стекле витрины и поразился собственной малости.

Последнюю реплику Tea пропустила мимо ушей.

— Рикард слышал от кого-то, что тот из вас, кто получит эту должность, станет следующим командиром.

— Командиром? — Юн негромко рассмеялся. — Ну это мне вовсе ни к чему.

— Не говори глупости, Юн.

— Я и не говорю, Tea. Мы с тобой куда важнее. Скажу, что не рвусь на должность управляющего, и мы объявим о помолвке. Я могу заняться другой важной работой. Экономисты Армии тоже нужны.

— Нет, Юн, — испуганно сказала Tea. — Ты у нас самый лучший и должен работать там, где принесешь максимум пользы. Рикард мой брат, но ему недостает… твоего ума. Все-таки с объявлением о помолвке можно пока повременить.

Юн пожал плечами.

Tea взглянула на часы.

— Сегодня тебе надо уйти до полуночи. А то Эмма вчера в лифте сказала, что встревожилась, когда у меня среди ночи хлопнула дверь.

Юн спустил ноги на пол.

— Не пойму, как мы только можем тут жить.

Она посмотрела на него с укоризной:

— Здесь мы, по крайней мере, заботимся друг о друге.

— Н-да, — вздохнул он. — Заботимся. Ладно, тогда спокойной ночи.

Она придвинулась к нему, скользнула ладонью под рубашку, и он с удивлением почувствовал, что рука у нее влажная от пота, будто она только что разжала кулак. Она прильнула к нему, дыхание участилось.

— Tea, мы не должны…

Она замерла, потом со вздохом убрала руку.

Юн недоумевал. До сих пор Tea не делала попыток приласкаться, наоборот, словно бы побаивалась физического контакта. И он ценил эту ее стыдливость. А она вроде как успокоилась, когда после первого свидания он сказал, что в уставе написано: «Армия спасения считает воздержание до брака христианским образцом». И хотя кое-кто полагал, что слово «образец» и слово «предписание», которое в уставах используется применительно к табаку и алкоголю, все ж таки неравнозначны, он не видел причин из-за такого рода тонкостей нарушать данный Богу обет.

Он обнял ее, встал, вышел в туалет. Запер за собой дверь и открыл кран. Подставил руки под струю воды, глядя в зеркало, где отражалось лицо человека, которому вообще-то полагалось быть счастливым. Надо позвонить Рагнхильд. Покончить с этим. Юн глубоко вдохнул воздух. Он вправду счастлив. Просто иные дни несколько напряженнее, чем другие.

Он утер лицо и вернулся к Tea.

Приемная травмопункта на Стургата, 40, залитая резким белым светом, в это время суток, как обычно, здорово напоминала человеческий зверинец. Какой-то трясущийся наркоман встал и ушел через двадцать минут после появления Харри. Как правило, они и десяти минут не могли высидеть. Харри хорошо его понимал. Во рту он по-прежнему ощущал вкус спиртного, пробудивший давних его недругов, которые отчаянно закопошились внутри. Нога жутко болела. А поход на контейнерный склад — как девяносто процентов всех следственных действий полиции — ничего не дал. Ладно, свидание с Бетт Дэвис отложим до следующего раза, пообещал он себе.