Стоящий у Солнца - Сергей Алексеев Страница 8

— Ра-дуга, п-ра-вда, д-ар, ве-ра, к-ра-й, ко-ра, род-ина, на-род, род-ник…

Этимологический словарь безбожно врал либо составлялся людьми, совершенно не владеющими способностью видеть свет слова. А ему теперь казалось, что лишь слепой не увидит выпирающих, кричащих о себе древних корней, которые, словно корни старого дуба, оголились и выступали из земли. Это открытие ошеломило его ещё и тем, что он вдруг спокойно начал читать на всех славянских языках, а потом совсем неожиданно обнаружил, что ему становятся понятными без всякого заучивания все германские и иранские языки. Русинов тихо восхищался и так же тихо тосковал, поскольку начал жалеть, что не изведал этого раньше и закончил медицинский. Он уже окончательно созрел, чтобы воспользоваться предложением Кочергиной и этим же летом пойти к ней учиться. Она была права — «бездна» очаровывала и тянула к себе, как тянул его в детстве высокий старый лес, стоящий за вятской деревней Русиново. Казалось, там, за крайними огромными соснами, сокрыт таинственный, неведомый мир, а не грибы и ягоды, за которыми ходят взрослые люди.

Однако в тот год он не поступил в МГУ, поскольку его вдруг пригласили в Министерство внутренних дел и предложили работу в закрытом, строго засекреченном Институте, который, как объяснили, хоть и занимается поисками утраченных когда-то ценностей и сокровищ на суше и на море, но требует специалистов самых разных направлений. Русинов мгновенно сообразил, в связи с чем и почему именно его пригласили в такой заманчивый Институт: Авега был у них! «Сокровища Вар-Вар»! Догадка его тут же подтвердилась.

После трёхмесячной разлуки было заметно, как сильно изменился и постарел Авега. Похоже, за это время с ним круто поработали: он никак не среагировал на появление Русинова, хотя последний считал, что установил с ним довольно прочный контакт. Содержался Авега, можно сказать, в царских условиях: в отдельной трёхкомнатной квартире, разумеется, законспирированной и охраняемой. Институт был в двадцати километрах от Москвы, в заповедном, живописном лесу. Тут же жили многие его сотрудники в отдельных коттеджах, но не за забором с контрольно-следовой полосой и внутренней изгородью из колючей проволоки. Дом, в котором, повинуясь року, томился узник, считался служебным помещением, но специальная квартира была обставлена старинной мебелью, застелена коврами, имела потайной запасной вход и была начинена радиоаппаратурой, приборами наблюдения и представляла собой очень уютную клетку с подопытным кроликом.

Авега вовсе не угнетался неволей а, похоже, страдал от обилия людей, желающих поговорить с ним, и вопросов, ему задаваемых. О нём тут теперь знали почти всё, но ничего существенного пока не добились. В Институте была создана специальная лаборатория, которая работала по проекту «Валькирия». Госбезопасность, а точнее, её служба, курировавшая Институт, не теряла времени: личность Авеги была установлена, что вообще-то и послужило причиной перемещения его в ведение Института и создания проекта.

Его звали Владимир Иванович Соколов. В личном деле значилось, что он 1891 года рождения, уроженец города Воронежа, дворянского сословия, закончил факультет естествознания Петербургского университета в 1913 году…

В деле была единственная фотография, сделанная в двадцать втором году, на которой было изображено девять человек, стоявших полукругом возле овального стола, заваленного бумагами. Пятеро были в комиссарских кожанках, с оружием, и четверо — в цивильных костюмах, среди которых, судя по описи, вторым справа стоял Авега-Соколов — молодой, но статный человек с длинными «декадентскими» волосами. Все они были молодыми, с характерным для того времени наивным выражением лиц и глаз, смотрящих в объектив. Это был состав экспедиции, отправленной в Карелию на поиск варяжских сокровищ: стране требовалось золото для закупки паровозов в Швеции. В приложенной справке значилось, что экспедиция через три месяца работы переместилась сначала в Мурманскую область на реку Ура, затем вообще оставила путь из Варяг в Греки и морем перебралась в устье Печоры. Там её след неожиданно затерялся. Экспедиция исчезла в полном составе. По одним данным, она была захвачена и уничтожена белобандитами, группы которых бродили в то время по Северу, по другим — вся целиком бежала в Англию на контрабандистском судне, естественно, не с пустыми руками. Вторая версия имела подтверждение показаниями рыбаков, которые были свидетелями, как вооружённая группа из десяти человек ночью выплыла на баркасе в море, подошла к контрабандистской шхуне и захватила её. Команда, за исключением капитана, была перебита и выброшена в воду. Трупы английских моряков попали в сети рыбаков. Захватчики после этого подошли на шхуне к самому берегу и загрузили на неё около двадцати вьючных ящиков, привезённых на конях. Коней они тут же на берегу отпустили, даже не сняв вьючных сёдел, и рыбаки, в тот же день переловившие брошенных коней, в кармане притороченного к седлу дождевика обнаружили список продуктов, закупленных в потребкооперации, подписанный фамилией Пилицин. Это был начальник экспедиции. Улика говорила о массовом предательстве интересов Советской власти, во что, видимо, очень не хотелось верить, поскольку в составе группы находились четыре чекиста и политкомиссар — люди проверенные и надёжные. Поэтому и родилась версия, что экспедицию захватили бандиты, уничтожили и под её видом, с устрашающими мандатами, бродили по Северу.

Тут же, в деле, была и сравнительная экспертиза фотографии Авеги-Соколова, убедительная и бесспорная. Однако он и при таких фактах твердил, что он — Авега и больше ничего не знает и не помнит. К нему снова применяли гипноз, вводили двойную дозу препарата, расслабляющего волю, он же лишь засыпал и улыбался во сне и просыпался на имя «Авега». От него не добивались сведений об исчезнувшей экспедиции, хотя цель такая существовала; на прослушанных Русиновым магнитофонных плёнках звучал почти один и тот же вопрос: есть ли они в природе, варяжские сокровища, которые он однажды назвал «сокровища Вар-Вар», или это только предположение? Для работы с теми мизерными материалами, полученными от Авеги, уже привлекался специалист-филолог, который очень толково раскрывал суть малопонятных имён и названий, произнесённых «источником», — так в служебных бумагах назывался Авега-Соколов. «Карна» переводилась с санскрита как «ухо», «слух» (отсюда в русском языке существовали слова «карнаухий», «обкарнать»), но глубинная суть имени «Карна» полностью отождествляется с мифической Валькирией и расшифровывается буквально следующим образом: К-АР-на, то есть «относящаяся к подземному миру». Выходило, что Авега знал, что говорил. «Вар-Вар» толковалось как восклицание, боевой клич древних ариев, сохранившийся в славянских племенах до нашей эры, откуда произошло и название их — варвары. Понятия «РА» и «АР» — солнце и земля — существовали неразрывно, что доказывало передёрнутое звучание этих слов, и совокупно. В название горы АРАРАТ древние арии вложили смысл соединения земли и солнца. Свет и тепло как бы возжигали землю, делали её подобной солнцу, пригодной для существования человека, ибо арии — народы Ара считали себя в буквальном смысле детьми света солнца. Поэтому их возглас «Вар» означал тепло, земной огонь, зной, и синонимом его было слово «жар». (Отсюда в русском языке возникли глаголы «варить», «жарить», название «жар-птица».) Боевой клич ариев как бы прославлял этот земной огонь. А после победы они прославляли солнце криком — УРА! — который сохранился и поныне и означал торжество света — «у солнца!» — над тьмой. Антонимом — словом противоположного значения — был горький вздох, тоже существующий и поныне — УВЫ! — то есть буквально «у тьмы!», ибо множественным числом — ВЫ — называлась тьма. Поэтому дерзкие князья, замышлявшие походы на врагов, говорили «Иду на вы!» вовсе не из-за уважения к противнику, а точно определяли цель предстоящего сражения — сражения с тьмой.