Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова Страница 8

И никогда она ни на что не жаловалась, эта маленькаяимператрица, бывшая одновременно и поварихой, и уборщицей, и прачкой, исадовником…

Она ни в чем не перечила своим внезапно выросшим детям и непыталась изменить или устроить их жизнь по-своему.

“У меня потрясающие старики. Необыкновенные”, – говорилаТаня, и Клавдия ей поддакивала, хотя никогда не могла понять, зачем называтьтаких молодых и сильных людей стариками.

Они не возражали, когда Андрей, с блеском закончивуниверситет, вместо аспирантуры пошел почему-то в Школу милиции. Они невозражали, когда Таня вдруг решила бросить свою инженерную специальность изаделалась секретаршей в никому не известный крохотный банк. Они готовы былиискренне любить невестку и зятя и очень горевали, когда в прошлом году Андрейразвелся с женой. Но горевали молча, вдвоем, никогда и ни в чем не упрекая и непоучая ни сына, ни дочь.

– Это не в традициях семьи, Андрюша, – только и сказала ЕленаВасильевна, когда Андрей сообщил ей о разводе, и у нее стало напряженное иусталое лицо.

Все у них было естественно и просто. И очень по-человечески.

– Клаша, ты где? – закричала из глубины дома ЕленаВасильевна. – Кофе будешь пить?

Задержавшись на залитом солнцем крылечке, где стояливынесенные из комнат цветы в горшках и жмурился флегматичный огромный кот,Клавдия протопала в дом, радуясь отсутствию перемен.

– Я спрашиваю, кофе будешь пить? – повторила ЕленаВасильевна, появляясь на пороге. Вид у нее был озабоченный. – Кто их знает,когда они приедут, эти шалопаи.

– Буду, – решилась Клавдия. Кофе ей очень хотелось, инервничала она ужасно. Нельзя, чтобы Елена Васильевна это заметила. Еслизаметит, мигом все выведает. Врать Клавдия совсем не умела.

– Сейчас сварю, – сказала Елена Васильевна судовлетворением. Она была такая же страстная кофейница, как и Клавдия. –Бутербродик сделать?

Клавдия знала, что и без всяких вопросов к кофе будут поданынеобыкновенно вкусные маленькие бутерброды, и поздняя малина, и сливки вмуравленом горшочке с серебряной паутиной выступившей влаги…

– Давайте я сварю, Елена Васильевна! Уж кофе-то можно мнедоверить!

– Вари, – подумав, разрешила хозяйка. – А я сделаюбутерброды.

Кофе был почти готов, когда неожиданно выяснилось, что нетхлеба.

– Дима! – закричала императрица, призывая императора. –Сходи за хлебом, пожалуйста! Я совсем про него забыла.

Император покладисто переодел майку, взял пакет, дернулКлавдию за нос и ушел за калитку.

– Подожди, я сейчас молоко достану, – сказала ЕленаВасильевна озабоченно, открывая подпол. Она знала, что Клавдия больше всего насвете любила с кофе концентрированное прибалтийское молоко и всегда держала усебя баночку на случай ее приезда. У ворот засигналила машина.

– Это Андрей! – крикнула из подпола Елена Васильевна. –Клаша, впусти его. Ключ с правой стороны на заборе, ты найдешь!

У Клавдии взмокли ладони, а спине стало холодно.

Приехал Андрей.

Ведь она знала, что он вот-вот приедет, и дажеприслушивалась к шуму машин за забором, и даже поглядывала на московскуюдорогу, которая сразу за домом взбиралась на мостик и была хорошо видна сучастка. Но он посигналил, и ноги приросли к полу, и в голове стало как-тонеопределенно – ни связных мыслей, ни умных фраз…

– Клаша, ты что? – спросила Елена Васильевна. Сметаллической банкой в руке она стояла на шаткой лесенке, собираясь вылезать изподпола, и вид у нее был встревоженный. – Пойди и открой ворота! Ты что, неслышишь?!

Медленно, оттягивая неизбежный момент встречи, она поплеласьс крыльца, стараясь не смотреть за калитку, где он уже стоял, свесив на этусторону забора огромные ручищи с надувшимися синими венами. Клавдии казалось,что ни у кого на свете нет больше таких красивых, сильных, мужских рук.

Собаки, дружелюбно виляя хвостами, толкались около забора,оттесняя друг друга.

– Привет! – поздоровался он негромко. – Я и не знал, что тыздесь. Танька мне не сказала. Если бы знал, с утра бы приехал.

Всегда он разговаривал с ней так, что она не знала, смеятьсяей или плакать. Он никогда ее не замечал.

– Привет, – сказала она, не глядя на него и делая вид, чтоувлечена поисками ключа от ворот. – Я сама только что приехала.

– Ты не это ищешь? – спросил он, разжимая здоровенную ладоньс желтыми островками мозолей. На ладони лежал длинный старинный ключ.

– Как ты его достал? – искренне поразилась Клавдия и первыйраз посмотрела ему в лицо. И больше уже не могла отвести взгляд.

Он засмеялся.

– Я вырос в этом доме, – сказал он. – Я могу достать все,что угодно откуда угодно. Эх ты, девчонка!..

Она взяла у него с ладони ключ. Жесткая, как наждак, кожацарапнула ей пальцы.

Господи, зачем она приехала?! Ведь знала, что он тожесобирается на дачу, и теперь она полгода будет мусолить подробности этойвстречи и вспоминать, как он сидел, стоял, молчал, ел…

– Где все? – спросил он, пока она возилась с замком.

– У Таньки Павлов проспал, – объяснила Клавдия, не отрываясьот замка. – Они сейчас приедут. Дмитрий Андреич за хлебом ушел пять минутназад. А мама в подполе.

– Все как всегда, – сказал он, усаживаясь в машину. –Придержи собак, чтобы не выскочили.

Клавдия послушно схватила собак за ошейники, чем страшно ихудивила, и ухоженная чистенькая машина точненько въехала в узкое пространствомежду гаражом и старой липой.

– Выпускай! – велел Андрей, выкарабкиваясь из машины. –Ворота я закрою.

Больше говорить было не о чем, и Клавдии следовало сразу жеуйти в дом, под крыло Елены Васильевны, и заняться там чем-нибудь полезным, ине попадаться ему на глаза до самого вечера.

Но она продолжала стоять.

Он запер ворота и вернул на место ключ.

– Как дела? – спросил он Клавдию с равнодушным дружелюбием.

– Нормально, – сказала она. – А у тебя?

– У меня лучше всех. – Он неожиданно улыбнулся. – Что-то тыбледная. Работаешь много?

Ей стало жарко.

– Как обычно, – сказала она и сцепила за спиной руки.

– Приезжала бы почаще, – посоветовал он все так жеравнодушно. – Родители тебя любят, и мы с Танькой тоже…

– Спасибо, – сказала Клавдия, поворачиваясь, чтобы идти кдому.