Дело о продаже Петербурга - Михаил Карчик Страница 78

Игорь Борисович, вертящий в руках органайзер, и Королева вышли из его кабинета в гостиную, где действительно горел камин.

— Хороший старичок, правда, чуть тормозной, — бормотал Игорь Борисович. — Вы бы подыскали ему преемника? Если надеетесь задержаться в этом уютном здании подольше, такая идея более чем логична.

Болтая таким образом, Игорь Борисович подошел к камину и швырнул в огонь злополучный органайзер. Запахло горелой кожей и еще какой-то неорганикой.

— Гадость, — поморщилась Королева.

— Гадость гадостью, но какой жест! Если бы парень, у которого была эта штука, выставил ее на аукцион и начал торговаться, пару сотен тыщ мой заказчик дал без колебаний. А может, и три. Знаете, так приятно, заплатил деньги и больше никаких проблем! Конечно, если деньги есть. Когда заработаю их достаточно, буду поступать исключительно так. — Игорь Борисович поворошил уголья длинный кочергой с завитой, искусно выкованной рукояткой, подложил три полена. — Так что, нос можно и не морщить — горят двести тысяч баксов. Впрочем, о чем это я? Ведь деньги не уплачены. Пришлось пойти путем более хлопотным и крайне дорогим. Не знаю всех этапов большого пути — зачем интересоваться грустными вещами, особенно, если можно не интересоваться. Слышал, правда, будто ради того, чтобы эта штучка дотлевала здесь сейчас, кое-кому пришлось отправиться в городской крематорий. Кстати, как вам удалось все-таки вытащить эту вещицу?

— Договорилась, — коротко бросила Королева.

— Сделали известное предложение, от которого трудно?.. Ладно, детали не интересуют. Важен результат. Итак, бациллы не существует. Потом придется немного перебдеть — поручить истопнику просеять пепел на моих глазах и растолочь крупные остатки, кроме металла. Конечно, лишнее, но для очистки совести. Осталась одна мелочь.

— Какая?

— Выяснить, не сохранилось ли бациллоносителей. Из того, что эту штучку вам вернули, не следует, что ей не попользовались по полной программе. Конечно, худшее не случилось — в известные центры дешифровки она не поступила. Но кто знает, может, где-нибудь лежит зашифрованный файл, этакая спидовая бацилла. Поэтому придется поработать со всеми, кто имел отношение к заразе. Продолжайте следить за этим, как его, Нертовым. Но пока лучше его не трогать. — Внезапно Игорь Борисович с силой ударил кочергой по обуглившемуся полену, поднял облако искр. Дама отшатнулась. — Вы слышите, не трогать! Чтобы этого, — его палец указал на оседающее облако искр, — больше не было. Все, кто имели отношение к органайзеру, будут жить, пока я не выясню, кто успел сунуть нос в его содержимое и на какую глубину. Пока они не рыпаются, мы будем только изучать. Прихватить можно всегда. И не надо самодеятельности.

— Игорь Борисович, — Королева окончательно пришла в себя, — меня попросили, я могу повторить, попросили, а не приказали вернуть органайзер. С этим я справилась. И кого трогать, а кого не трогать, мы будем решать вместе. Командовать я не позволю.

Москвич так и не решил, как ответить. Дверь открылась, торопливо вошел секретарь и протянул Королеве переносную трубку.

— Звонят с Суздальского, — торопливо сказал он, не дав времени начальнице возмутиться. — Там очень большие проблемы. Хотят вас или Игоря Борисовича.

Королева взяла было трубку, но тут запищал ее мобильник и она протянула москвичу обычный телефон.

Оба, не сговариваясь, разошлись по разным углам гостиной и слушали минуты две. Потом обернулись друг к другу.

— Да уж, день хороших новостей! — Игорь Борисович зло усмехнулся. — Только что какая-то идиотка, нет, идиотка, какая-то дьяволица разгромила вашу резиденцию. Травмированный Сергей Евгеньевич, описывая поведения этой особы, использовал исключительно мистические эпитеты. Однако действовала она не чарами, а исключительно конечностями. Рядом носилась бешеная черная скотина. Двое — кандидаты в покойники, остальным нужен, как минимум, травмпункт, а у нашего московского журналиста отожрана, извините, половина ж… Что это за город чудес?

Игорь Борисович пристально взглянул на Королеву и понял, что та удивлена еще больше, чем он ожидал. Видимо, на нее повлиял звонок, адресованный ей лично. И не ошибся.

— Сегодня не просто день хороших новостей, — неторопливо и зло процедила Королева. — Сегодня собачий день. Очень неожиданные новости от Нежданова…

* * *

Если бы в Таврическом саду появился человек, придумавший выборы и его появление совпало с прогулкой ротвейлера Джека, этот несчастный не ушел из сада живым. Ибо Джек давным-давно понял: в том, что хозяин гуляет с ним гораздо меньше, чем раньше, виноваты именно выборы.

Конечно, без прогулки Джек не оставался. Сей тяжкий труд выпадал хозяйке, однако от этого было не больше удовольствия, чем облизать лицо хозяина через намордник. Этот самый намордник ни на минуту не покидал собачью голову, а ведь хозяин всегда находил возможность нарушить городской закон и освободить пса от кожаного забрала. Кроме того, хозяйка постоянно таскала Джека на поводке, а, увидев вдали любую собаку, тащила к себе, не понимая, что за все свои семь матерых собачьих лет Джек знаком со всеми четвероногими завсегдатаями Таврического сада — от огромного мастифа Юла, до маленького фоксика, названного хозяевами, разумеется, Монморанси. Никого из них он рвать при первой же встрече не собирался, что, однако, не мешало хозяйке проникаться этой мыслью, лишь только он натягивал поводок, мечтая поздороваться. Даже паршивый лестничный кот, питавшийся от щедрот жильцов, научился издеваться над ним. Он нагло смотрел с верхних ступенек на пса в наморднике и на коротком поводке, смеясь циничным кошачьим смехом.

Но сегодня был день исключения. Кандидат в депутаты Виктор Нежданов ушел с работы еще пораньше и не в свой штаб. Он решил посвятить остаток дня семье. А для начала как следует выгулять Джека.

Хозяин неторопливо натянул старую кожаную куртку, специально сохраненную для таких прогулок. Джек прыгнул на нее могучими когтями передних лап и легонько ухватил зубами замызганный край — один раз это делать разрешалось. Всего один раз, за второй полагался легкий шлепок поводком и печальная участь: спуститься по лестнице на привязи. Поэтому Джек не вышел за границы установленного обряда, а дождался, когда откроется дверь и вылетел на лестничную площадку.

Там его ждала неожиданная и приятная встреча: тот самый наглый кот. Котяра оказался еще и чудовищно глупым: он не сразу понял, что сегодня свобода Джека не ограничена, да и намордник не стягивает мощные челюсти. Однако пес не ринулся немедленно на недавнего мучителя, а умоляюще посмотрел сперва на хозяина — разреши пробежаться, будь человеком!

— Ладно, шугани его легонько, — согласился Виктор Нежданов.

Джек ринулся на обидчика. Тот, в последний момент все-таки сообразив, в какую авантюру имел неосторожность влезть, ринулся вверх по лестнице. Гонимый и гонитель преодолели четыре лестничных пролета за десять секунд. Однако у проклятого кота был небольшой сюрприз — высокий подоконник, проверенное укрытие. Оказавшись на каменном карнизе, он нагло зашипел, глядя на Джека — попробуй, достань! Тот, как и полагается дрессированной собаке, не стал осыпать его лаем, лишь молча прыгал, тихо поскуливая.