Boys - Ирина Шанина Страница 77

Таких мест здесь было немного. Одно из них, самое светлое, но и самое опасное, — стоянка возле сторожки. Лампа-прожектор хорошо освещает окрестности в радиусе пятидесяти метров, кроме того, стоянка просматривается практически отовсюду. Если я начну возиться там с лыжами, меня непременно кто-нибудь увидит. Зато оттуда можно стартовать и резво двигать вдоль трассы по направлению к Киевскому шоссе. Пока они не спохватятся и не бросятся в погоню. Но ведь машина ездит быстрее, чем я хожу на лыжах, меня поймают метров через восемьсот. Лесом идти гораздо безопаснее — туда на машине не сунешься, а пешком они не рискнут. Но в такой темноте я не найду лыжню, а без лыжни, по сугробам, далеко не уйдешь. Значит, придется идти вдоль шоссе, и да пребудет со мной удача!

Почти по-пластунски я продвигалась к стоянке, стараясь держаться в тени банных домиков. Георгий еще не приехал. На площадке рядом со сторожкой по-прежнему стояла только одна машина — злосчастная «девятка». Бросить бы сейчас лыжи, вскрыть «девятку» — и только меня и видели. Реализации этого плана мешало полное отсутствие у меня опыта в такой деликатной области, как угон машин. Я с сожалением распрощалась со сладкой мыслью «угнать за 60 секунд» и попыталась надеть лыжи. Задача совсем нелегкая, поскольку от холода мои пальцы решительно отказывались сгибаться и производить какие-либо действия. Защелкнуть застежки на креплениях удалось лишь с четвертой попытки. Я энергично оттолкнулась палками, сделала размашистый «лыжный» шаг… Лыжи скользнули по обледеневшему снегу, и я в очередной раз приземлилась на «пятую точку». Непроизвольно вскрикнув от боли, я тут же прикусила язык. Со стороны шоссе на стоянку медленно въезжал темный «фольксваген». Быстро перебирая руками, я отползла как можно ближе к сторожке, в тень. Здесь меня точно никто искать не будет. Машина тем временем припарковалась рядом с «девяткой», фары погасли, открылась дверь со стороны водителя…

Даже отсюда было понятно, что это — не Георгий. Вылезший из машины мужчина был выше ростом и, кажется, несколько потоньше (насчет этого я не очень уверена, так как трудно оценить комплекцию человека, одетого в теплую зимнюю куртку). Неужели в этом забытом богом месте нашелся еще один мобильный телефон и злобный Васька вызвал подмогу?

Ну что же… Я всю жизнь мечтала получить «Оскар» за главную женскую роль. Домечталась! Сегодня ночью моя роль — самая главная, правда, в этом случае «Оскара» за хорошую игру не полагается. В качестве утешительного приза — жизнь. Если верить нарисованной на визитке схеме, к Киевскому шоссе — направо. А это значит, что придется идти через ярко освещенную стоянку. Нужно выждать, когда приехавший мужчина отправится на поиски Васьки и меня, а потом стремительным спуртом рвануть к дороге. Неожиданно открылась дверца «фольксвагена» со стороны пассажира, и в свете мощной лампы-солнце я увидела Георгия. До этой минуты я еще сомневалась, списывая не укладывающийся в голове факт на приступ временного помешательства. Увы, та надпись на дисплее телефона была настоящей… Он приехал на своем черном скакуне… Гюрги-Дюрги-Дюк, Георгий-Юрий, злой гений интриги, сумасшедший убийца, который все время ходил рядом и которому я сама, по собственной воле, рассказывала, как продвигается наше расследование. Собственно, о том, что в игре два сыщика-любителя, он и узнал от меня. Представляю, как он хохотал после моей исповеди в кафе «Тарелка». Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Боюсь, что сегодня шансы на последний смех не у меня.

Я посмотрела на часы: Георгий доехал сюда за тридцать пять минут, стало быть, если я сейчас позвоню, скажем, Ивану, то мне нужно будет продержаться чуть более получаса, пока не прибудет помощь. Нет, за полчаса он не доедет. Гюрги-Дюрги знал, куда ехать, а Ивану сначала нужно будет поймать машину, а потом еще искать это место. Вячеслав! Нужно звонить Вячеславу, он мужик неглупый, приедет быстро со своим «эскадроном гусар лету-чих». Вот только номер его в моем сдохшем телефоне, а второй операции по «оживлению» аккумулятор уже не выдержит. Я вытянула шею — посмотреть, что там делают враги.

Георгий захлопнул дверцу, тот, высокий, поставил машину на сигнализацию, но уходить они не торопились. Стояли себе и тихонько о чем-то разговаривали. В книгах часто пишут, что в морозные ночи звуки разносятся очень далеко. И при такой диспозиции, как у нас, герой обычно слышит «обрывки разговора», открывающие ему вражеские планы и позволяющие принять правильное решение. Сегодня ночь была более чем морозная, но никаких обрывков разговора до меня не долетало. Так что планы моих врагов мне были известны только в общих чертах: поймать меня и заставить замолчать навеки. Но это так, крупный набросок, а хотелось бы знать детали.

Мужчины продолжали совещаться, а я, спрятавшись за весьма кстати подвернувшийся сугроб, набрала номер Ивана. Только бы он не спал. Если спит, то разбудить его можно толь-ко ядерным взрывом средней мощности. Иван снял трубку так быстро, будто сидел и ждал звонка.

— Слушаю, — гаркнул он мне в ухо.

— Вань, — зашептала я, прикрывая телефон ладонью.

— Алло, алло, — продолжал голосить Иван, не обращая внимания на мой шепот. — Вас не слышно…

Черт, видимо, здесь телефон не очень хорошо берет… Я взглянула в сторону стоянки. Гюрги-Дюрги и неопознанный объект мужского пола продолжали стоять около машины, не иначе — проверяли, сколько времени выдержит человек на таком морозе при условии, что он не двигается. Я нажала «отбой» и задумалась. Время работает не на меня. Они, если замерзнут, могут отсидеться в сторожке или в машине, а вот я, если через пять минут не начну двигаться, через десять уже не разогнусь, ибо окоченею.

Я нажала «повтор последнего звонка» и стала ждать. На этот раз связь оказалась намного лучше (видимо, Иван, поняв, что звонят издалека, подошел к окну).

— Ваня, — зашипела я в микрофон, — не перебивай, слушай.

— Ты где?! — немедленно перебил он меня. — Я уже собрался в милицию звонить.

— Правильно собрался, — похвалила его я. — Но, боюсь, милиция в этом деле нам не поможет.

— Что случилось? Где ты? — продолжал твердить Иван. — Я заезжал к тебе домой — машина стоит у подъезда; поднялся, позвонил — твоя дочь дверь мне не открыла, сказала, что тебя нет.

— Она никому не открывает, даже соседям. Установка такая с детства. Ну ладно, Вань, у меня две новости. Одна плохая, другая условно хорошая.

— Начинай с хорошей, — попросил Иван.

— Хорошая новость — я знаю, кто убил Женьку. Более того, я вот прямо сейчас смотрю на убийцу.

— А он? — всполошился Иван. — Он тоже на тебя смотрит?

— Нет, — категорично заявила я. — Он не смотрит. Пока не смотрит. Он разговаривает с каким-то мужчиной, но если ты будешь продолжать меня перебивать, то очень скоро он меня заметит и я не успею объяснить тебе, куда надо ехать.

— А куда надо ехать? — повторил за мной Иван.

При всех неисчислимых достоинствах моего друга есть у него один минус: в ночное время скорость реакции на внешние раздражители у него резко падает. Говоря по-простому, по ночам Ванька здорово тупит. В обычных обстоятельствах это качество не сильно мешает окружающим, но в условиях форс-мажора хочется, чтобы респондент соображал побыстрее. Поэтому я на правах старой дружбы крайне невежливо и грубо перебила Ивана: