Побег - Кирилл Шелестов Страница 74

— Да не тяните вы его воротник! — прикрикнул Виктор на пономаревскую охрану. — Задушите его совсем, бугаи здоровые! Дайте, я сам с ним поговорю.

Охранники встряхнули мальчишку и отпустили. Коленки у того подгибались. Виктор сел перед ним на корточки так, чтобы его бледное лицо с красными губами приходилось напротив мальчишкиного — перепуганного и перемазанного слезами и грязью. Не в силах выдержать взгляда Виктора, парнишка низко наклонил голову с торчавшим на макушке непокорным соломенным хохолком.

— Сколько двоек-то в табели? — вдруг спросил Виктор.

Мальчишка никак не ожидал такого вопроса. Он приподнял голову, и в его глазах мелькнуло удивление.

— Че? — переспросил он, видимо, решив, что ослышался.

— Че, че! — передразнил Виктор. — Русский язык понимаешь? Двоек сколько, я спрашиваю?

— Нету, — неуверенно протянул парнишка. — Мамка за двойки ругается!

— А зовут тебя как?

— Степка.

— А мокрый ты почему, Степка?

На лице мальчишки снова появился страх. Он попятился и плотно сжал губы.

— Да он, поди, речкой сюда пробирался, — ответил кто-то из парней. — Через забор-то не пролезешь, там колючка. Вот он и шел по воде вброд, ему там по грудь будет.

— Так, что ли? — обратился к парнишке Виктор.

Но тот опять опустил голову и замолчал. Меня поразило, что он не плакал.

— Вот партизан, мать твою! — хмыкнул Виктор. — Спорить могу, он здесь что-то стырить хотел. Вот только что? Ну-ка, обыщите его!

Охранники немедленно стащили с мальчонки мокрый ватник и вывернули карманы наружу. Потом взялись за старый заштопанный свитер. Парнишка не сопротивлялся, только стучал зубами — не то от холода, не то от страха. Под свитером оказалась толстая майка с длинными рукавами, тоже мокрая снизу.

— Эту рвань с него тоже снимать? — спросил один из охранников.

— С ума сошел? — не выдержал я. — Вы его догола, что ли, хотите на таком ветру раздеть? Саша, прекращай все это немедленно! Или я...

Я не успел договорить. Виктор, не поднимаясь с корточек, протянул руку и задрал мальчишке майку. Мы увидели впалый живот с торчавшим пупком, проглядывавшие ребра и длинное павлинье перо, бережно засунутое в штаны.

— Вот оно что! — засмеялся Виктор, выдергивая перо из штанов парнишки. — Выходит, весь базар из-за этой ерунды!

Перо было ярко-синим, переливающимся, с золотой зеленью и круглым темным глазком. Мальчонка дернулся, пытаясь защитить свою драгоценную добычу.

— Гаденыш! — взвился Пономарь. — То-то я смотрю, у павлинов хвосты драные! Значит, это ты их ощипал?!

Со зверской гримасой он двинулся на мальчонку. Тот отшатнулся и зажмурился, готовясь к верной гибели.

— Это не я! — пролепетал он. — Я тута вообще первый раз!

— Они, небось, всей деревней твоих павлинов дерба-нят, — сочувственно заметил Виктор. — А ты чего хотел? Им что павлин, что жар-птица. Выдернешь перо, и желание исполнится.

Пономарь длинно выругался.

— А вы, блин, куда смотрите! — набросился он на охрану. — Сколько раз спрашивал, почему павлины орут? А вы: брачный период, брачный период! Дураки, мать вашу! Какой брачный период, если у них всю шерсть ощипали?!

Охрана виновато переминалась.

— Тупицы, блин! — бранился Пономарь. — А этих лохов деревенских я в собачьи будки на цепь посажу. Пусть гавкают, если ничего другого не умеют! Никакой, сука, культуры. Что за народ!

Он сплюнул на землю, махнул рукой и зашагал к дому.

— А с мальцом-то че делать? — крикнул Метеор вслед Пономарю.

— Пинка ему дай! — велел Пономарь.

— А с пером?

— В зад его себе воткни! — посоветовал Пономарь, не оборачиваясь. — Может, хвост у тебя вырастет!

Раздосадованный Метеор повернулся к парнишке.

— Из-за тебя все! — бросил он сердито.

Тот в ответ покаянно шмыгнул носом. Виктор покрутил перо в руках, делая вид, что любуется им. Мальчишка зачарованно следил за ним. Виктор усмехнулся и протянул перо мальчугану.

— Забирай, дуралей, — сказал он.

Тот, не веря своему счастью, схватил перо обеими руками и тут же сунул его за пазуху.

— Еще раз поймаю, уши оборву, — пообещал Метеор, награждая его подзатыльником. Парнишка уже понял, что гроза прошла стороной, но на всякий случай притворно ойкнул и пригибаясь пустился наутек, не разбирая дороги.

Когда мы с Виктором вернулись в дом, Пономарь уже разливал вино девушкам. Он все еще ворчал, но уже по инерции. Бони не было видно, он и впрямь уехал, пока мы разговаривали о Лихачеве да допрашивали лазутчика.

— Ну что, за Владика? — провозгласил Пономарь, поднимаясь. — Пусть, как говорится, земля ему будет пухом.

Все сразу придали лицам скорбное выражение. Пономарь поднес вино к губам.

— Саш, а ты сказал, чтобы бассейн набрали? — вдруг спохватилась одна из девушек.

Пономарь едва не подавился.

— Да подожди ты с бассейном! — зашипел он на нее. — Давайте сначала с чем-то одним разберемся, а потом уж танцы устраивать будем! Человека надо помянуть, — он вновь поскучнел и, держа бокал, по-гусарски отставил локоть.

— Федорыч! — смущенно позвал его от двери Метеор. — Тут, похоже, опять фигня вышла...

— Достал! — в отчаянии заорал Пономарь. — Ну, что там еще?!

— Там это, — запинаясь, пробормотал Метеор, — Бабай со своей бригадой приехал. Тебя требует.

Лицо Пономаря вытянулось. Рука с нетронутым вином машинально опустилась вниз. Ножка бокала в наступившей тишине ударилась о стол.

— Выпить спокойно не дадут, — произнес Пономарь упавшим голосом.

Мы с Виктором переглянулись. Только Бабая здесь и не хватало.