Смерть не берет выходных - Наталья Берзина Страница 7

Серебряный талер давно исчез в широкой ладони хозяина. Траку доскреб из миски остатки ячменной каши и, сыто рыгнув, поднялся в отведенную ему комнату. В комнатенке с трудом разместилось узкое ложе. В маленькое, голову не просунуть, оконце заглядывала полная луна. Шварц тут же рухнул на чисто выскобленный пол и тяжко вздохнул. Траку, борясь со сном, при свете лучины сменил ему повязку и, загасив огонь, вытянулся на постели. Усталость разом навалилась на него.

Грохот в дверь заставил Траку вскочить.

— Павел! Павел! Наташу спасать нужно! Открой, Павел!

Траку спросонок, не понимая, что происходит, выхватил корд и скользнул к двери. Та буквально прогибалась под ударами.

— Павел, открой, это я, Мария Казимировна!

…Павел потряс головой. Слова на мониторе не увязывались с мыслями. Кто такая Наташа? Какая еще к черту Казимировна! Стук в дверь повторился. Павел встал и направился в сени.

— Кто там?

— Пашенька, слава богу! Ты не спишь! Отвори скорее! Это я, Мария Казимировна.

Распахнув дверь, Павел угрюмо посмотрел на соседку:

— Что случилось-то?

— Идем, милый, с Наташей беда. Совсем с ног свалилась девка. Помоги!

— Что с ней? — медленно возвращаясь в реальность, спросил Павел.

— Не знаю, ты доктор. Пойди посмотри, может, в больницу ее нужно? Совсем плоха.

— Хорошо, подождите меня, сейчас иду.

Противный дождь не унимался уже второй день. Там, в мире, который виделся Павлу, подобной гадостной погоды не бывало. Зимы были снежными, лето жарким, а осень золотой. Сохранив написанное, Павел захватил чемоданчик со всем необходимым, натянул резиновые сапоги и направился через дорогу. В доме напротив жила его давняя приятельница и верная читательница баба Маня. Всю жизнь отработавшая агрономом в колхозе, она осталась жить здесь. Дети разлетелись, лишь летом подбрасывали ей внуков. Остальное время жила одна. Вторую половину дома занимала местная учительница, молодая, но какая-то невыразительная девушка. Павел видел ее редко, здороваясь каждый раз, но, в общем, совершенно не замечал ее. Всю жизнь провел в одиночестве и особо не страдал без женского общества. По молодости пережил несколько романов, закончившихся ничем. А теперь, уже на излете, стал сочинять романы сам. Время от времени какие-то женщины появлялись в его жизни, но, к счастью, ненадолго. Не умел он жить с кем-то. Павла раздражали расспросы, попытки контролировать. Ему было удобно одному. Поселившись в деревне, он не то чтобы стал затворником, нет. Но в основном общался с бабусями, которые рассказывали истории о здешних местах, а они, эти истории, давали направление его фантазии. Уже много лет он жил в своих книгах, в том волнующем Средневековье, когда по тутошним лесам скакали рыцари, а среди болот и озер высились угрюмые замки. Именно здесь, в центре Европы, скрестились пути многих народов. Разобраться во всех хитросплетениях истории не хватит жизни. Павел увлеченно писал книги о том романтическом времени, переплетая реальные события с собственной фантазией.

Наташа временами проваливалась в бред. Она то слышала какие-то голоса, то видела бабу Маню. Болело все тело. Она почувствовала прикосновение чужих бесцеремонных рук, и вновь кошмарные видения захватили ее. Ей снова казалось, что она в руках насильников и опять с нее срывают одежду. Тело пыталось сопротивляться, но силы покинули ее.

— Мария Казимировна, собирайте ее. Срочно нужно в больницу. Похоже на перитонит. Я пока оденусь и подгоню машину, а вы тут соберите все необходимое. Белье, халат теплый, ночную сорочку, — словом, все, что может понадобиться в больнице.

— Хорошо, милый, вези ее.

Бережно, словно ребенка, Павел на руках отнес в машину худенькую, почти невесомую девушку. Нудный дождь заливал ветровое стекло. «Ниву» мотало на поворотах, но руки Павла уверенно держали руль. Вырвавшись из непролазной грязи проселка на шоссе, он свернул направо, в город. Всего сорок километров, должен успеть. Его сильно беспокоила необычно высокая температура. В том, что у девушки острый аппендицит, он не сомневался, не случилось бы только перитонита, тогда дорога каждая минута. Павел гнал на максимальной скорости. По дороге созвонился со своими знакомыми врачами, теперь важно было успеть. На въезде в город притормозил у поста ГАИ. Быстро договорился с лейтенантом и уже в сопровождении машины ГАИ, с включенными мигалками, понесся через город к больнице. Санитар с каталкой ожидал у двери приемного покоя. Павел бережно перенес девушку, уложил на каталку и, забрав пакет с вещами, пошел ее оформлять. Мария Казимировна предусмотрительно положила сверху паспорт. Теперь Павел заочно знакомился со своей больной.

Шевчук Наталья Мирославовна, 1979 года рождения. С фотографии на него смотрела милая девушка с очаровательными ямочками на щеках, огромные ясные глаза искрились радостным огоньком. Странно, Павел видел ее совсем другой. Измученной, бледной, согнутой какой-то непосильной ношей. Он остался в больнице до окончания операции. Через час сообщили, что все прошло успешно. Просто острый аппендицит на фоне сильного истощения. Потому-то и симптоматика такая нестандартная. Домой Павел решил не возвращаться, отправился на городскую квартиру.

Утром попробовал писать, но работа не шла, мысли постоянно возвращались к Наташе. Позвонил в больницу, справился о ее состоянии. Нужно было что-то сделать для бедной девушки. Павел по пути в больницу заехал в магазин, купил необходимое и теперь, накинув на плечи собственный, оставшийся с прежних времен халат, шагал по больничному коридору. Много лет назад все это было для него родным. Почти пятнадцать лет Павел провел за операционным столом. Если бы не та мина, работал бы и сейчас. Резал, собирал перебитые кости, спасал бы жизни. Но судьба распорядилась по-иному. Осколок, разворотивший ему правую кисть, не оставил шансов работать хирургом. Преподавать Павел не захотел. Вот и занялся, поначалу от нечего делать, писательством. Отправил свою первую книгу в издательство, не особенно надеялся на успех, но, как ни странно, его напечатали. С тех пор он написал двенадцать книг. Он не любил детективы, ничего не понимал в дамских романах. Павел писал, как он сам говорил, сказки. Сказки со счастливым концом. Его герои бродили по земле, совершали подвиги, любили и ненавидели так, как он сам хотел бы любить и ненавидеть. Он писал о своих мечтах, о том, как бы сам поступал в то восхитительное время. Наверное, Павел где-то внутри остался увлеченным подростком, который жадно смотрит в мир и стремится стать самым сильным, умелым, храбрым. Весь его средневековый мир был именно таков. Буйный, яркий, непосредственный.

Наташа лежала в двухместной палате. Осунувшееся, заострившееся лицо желтым пятном выделялось на тощей больничной подушке. Огромные темно-серые глаза невидяще смотрели в потолок. Соседняя кровать была пуста, очевидно, ее обитательница куда-то вышла. Павел, поискав глазами, куда бы присесть, не нашел стула и пристроился рядом с Наташей на узкой больничной койке.

— Добрый день. Как вы себя чувствуете? — по возможности мягко спросил Павел.