Золото рейха - Илья Бушмин Страница 7

Именно у Якоря в свое время Ильин позаимствовал определенную сумму на снаряжение для лодки, которое должно было принести ему баснословные богатства за счет туристов. Но богатств не было. Заработанных в сезон денег едва хватало, чтобы влачить очень скудное, почти аскетическое существование до сезона следующего.

Деньги выдавал сам Якорь, под нехилый процент. Долги выбивали двое его подручных, которых Ильин и Рябко величали Чуком и Геком. Сева — тощий прощелыга, прикрывавший свои жидкие плешивые волосенки кокетливой шляпкой. Марат — типичная горилла, здоровенная и тупая. Сейчас они стояли здесь же, в пустынном «Малибу», за спиной Ильина. А Якорь восседал у стойки, обливаясь потом, но не снимая свой дорогой пиджак, который был призван подчеркнуть его статус.

— Даже не знаю, что сказать, — признался Ильин. — Как только, так сразу. Я же не убегу, в самом деле. Я здесь, все время перед твоим носом.

Якорь отмахнулся.

— Сева, сколько бабла он мне должен?

Сева назвал сумму. Сумма была не заоблачной, но и не маленькой.

— Якорь, я все верну, — повторил Ильин. — Ты сам видишь, клиентов сейчас не очень много. Половину перебила школа дайверов, которая открылась около Айи. А на одних прогулках много не срубишь. Лодка у меня не самая большая, вмещается только восемь…

Якорь презрительно скривился.

— Послушай сюда. Нет, я тебе говорю — послушай сюда.

— Да я слушаю. Внимательно.

— Это мой город, — заявил Якорь. Ильин мог бы поспорить, но не стал. — Я здесь знаю всех. Все знают меня. Я в курсе всего, что тут творится. Шаришь, к чему я?

— Эхм… Не совсем, честно говоря.

— Крест, — бросил он.

— Чего-чего?

— Долбанный крест, — повысил Якорь голос. — Ты думал, я не узнаю? Ты нашел на дне с этой своей плешивой подружкой старинный золотой крест. И загнал его местному лошаре-перекупщику анти… антиква… короче, перекупщику старины. А должен был принести мне, потому что, твою мать, ты должен мне туеву хучу бабла.

— Не такую уж и туеву, — попытался протестовать Ильин, но, встретив взгляд Якоря, благоразумно заткнулся.

— А я тебя предупреждал, чтобы ты со мной не играл. Я тебя предупреждал? Сева, я его предупреждал?

Сева послушно заверил, что еще как предупреждал.

— Только все было не так, — не сдавался Ильин. — Крест был не старинным. Совсем не старинным. И не золотым, а серебряным. Уж серебро от золота я отличу! И его нашел не совсем я, это был Рябко. Поэтому мне после продажи досталась только половина. Я хотел отнести деньги тебе, хотел сразу, честно! Но на лодке…

— Не хочу ничего слушать, — прорычал Якорь, вытирая пот со лба. — Врубите уже этот чертов кондиционер, вашу мать! Слушай, ты, карась… — при этом эпитете, адресованном Ильину, Сева угодливо захихикал. Но, увидев, что его никто не поддерживает, кашлянул и осекся. — Мне все это надоело. Понял меня? Я тебя много раз предупреждал. Поэтому. Сейчас мои люди идут с тобой на лодку. И забирают все снаряжение, которое ты купил на мои бабки.

Для Ильина это было самым страшным сном.

— Якорь, погоди, я за половину уже рассчитался!

— А мне плевать. Веришь, нет? Считай это процентами. И компенсацией за то, что ты за моей спиной толкаешь находки этим лохам-анти… короче, скупщикам.

— Погоди-погоди, но как я буду зарабатывать?! Дайвинг это самая ходовая…

— А вот на это мне плевать, — Якорь развел руками, демонстрируя пятна пота подмышками, и сухо осклабился. — Я толкну все твое снаряжение по дешевке и верну свои деньги. А ты можешь взять кредит. Или продать лодку. Или повеситься. Мне все равно. Эй, вы, — показывая, что разговор окончен, Якорь махнул подручным: — Возьмите тачку и привезите сюда с лодки все эти водолазные шмотки. И да, выкиньте это волосатое чмо из моего заведения.

Ильин вырывался, когда к нему шагнул Сева. У Марата разговор был более коротким. Короткий удар в солнечное сплетение — и Ильин согнулся пополам. Пока он глотал воздух, пытаясь снова научить свое тело дышать, его выволокли из дверей и швырнули прямо на пыльную дорогу.

Ильину ничего не оставалось, как стряхнуть с кожи пыль и поковылять вниз, к набережной.

Мимо протарахтела знакомая машина. Марат и Сева обогнали Ильина, даже не глянув в его сторону. Они ехали за его, черт побери, снаряжением.

В кармане оставалось кое-что со вчерашнего дня. Поэтому по пути к бухте Ильин купил в первом же ларьке бутылку минералки — солнце уже пекло вовсю, а у Ильина с утра капли во рту не было.

Чертов Рябко. Говорил же ему Ильин — нужно везти крест в Севастополь, а не отдавать первому же попавшемуся местному антиквару.

Бредя по пыльной дороге, босой, в одних плавках, Ильин пытался сообразить, как быть дальше. На пластиковой карте денег было совсем мало, а ведь это был неприкосновенный запас — чтобы было, на что прожить зимой.

Бредя по пыльной улочке, Ильин добрался до асфальта. Налево — к набережной, направо — в город. Улица шла в гору и вела, мимо частных домов, гостевых домов и крохотных гостиниц, в центр.

И тут Ильин вспомнил про вчерашнего человечка из кафешки Арсена. Кажется, его звали Василий. Золото нацистов. Слиток с орлом и свастикой.

Ильин вздохнул, но, поскольку делать все равно было нечего, он свернул направо и зашагал к гостинице «Волна».

Это было трехэтажное здание, располагавшееся напротив импровизированного базарчика и переделанного под кафе-шашлычную частного дома. С фасадной стороны виднелась вывеска и росли пара кипарисов. А вот во дворе были камни и колдобины.

И странное пятно в десяти метрах от дверей.

Кондиционера в крохотном фойе гостиницы не было, а может — был, но не работал, зато старательно гудел напольный кондиционер. С наслаждением подставив тело под струи прохладного воздуха, Ильин улыбнулся полной девушке-администратору.

— Здравствуйте. У вас тут один парень живет. Он меня ждет, мы с ним договаривались встретиться. Его зовут Василий.

Девушка-администратор скорбно покачала головой.

— Какая жалость.

— Честно говоря, мне тоже, но договор — дело святое, правда? В каком он номере?

— Нет, вы не понимаете, — девушка снова покачала головой. Конский хвост на ее затылке печально задергался. — Тут такое… Настоящий кошмар. Он погиб сегодня утром. Выпал из окна своего номера и разбился насмерть.

Лицо Ильина застыло. Он на секунду забыл даже о собственных проблемах с Якорем и снаряжением, которое он больше не увидит. Странное пятно перед входом в гостиницу. Ильин даже боялся подумать, что это было. А еще вспомнилось лицо Василия, когда он вчера, сидя в кафе Арсена, подозрительно и тревожно косился по сторонам. И эти его слова. Как он сказал? «Последние пару дней мне кажется, что за мной кто-то…».