Четверо Благочестивых. Золотой жук - Эдгар Аллан По Страница 7

Пока зачитывалось послание, лица слушателей бледнели.

Письмо было написано очень убедительным тоном, поэтому все взгляды депутатов невольно устремились в сторону стола у ниши.

Да, там что-то было, нечто черное, квадратное. Законодатели в страхе отпрянули. Какое-то время они стояли, зачарованно глядя на непонятный предмет, а потом беспорядочной толпой ринулись к двери.

– Что это, розыгрыш? – взволнованно спросил премьер-министр срочно вызванного из Скотленд-Ярда эксперта, но тот покачал головой.

– Все точно так, как написано в письме, – строго по-деловому подтвердил он. – Вплоть до отсутствия запалов.

– И это действительно…

– Могло разрушить здание, сэр, – последовал ответ.

Премьер озабоченно прошелся по личному кабинету. Он остановился и посмотрел в окно, выходящее на террасу. Сейчас она была запружена возбужденными политиками, которые оживленно жестикулировали и, видимо, говорили все разом.

– Все это очень серьезно… Очень серьезно… – пробормотал он, а потом произнес вслух: – Сказано уже так много, что можно и продолжить. Сообщите о сегодняшнем происшествии газетам все, что они захотят узнать… Дайте им текст письма.

Он нажал кнопку звонка, и в кабинет бесшумно вошел секретарь.

– Напишите комиссару, пусть назначит вознаграждение в тысячу фунтов за арест человека, который подбросил эту штуку, и объявит о помиловании и вознаграждении любому его сообщнику за информацию.

Секретарь вышел, эксперт из Скотленд-Ярда остался.

– Ваши люди выяснили, как эта машина сюда попала?

– Нет, сэр, всех дежуривших полицейских сменили и допросили. Никто из них не видел, чтобы кто-то неизвестный входил или выходил из здания.

Премьер задумчиво поджал губы.

– Благодарю вас, – просто сказал он, и эксперт ушел.

На террасе в центре всеобщего внимания были Восточный Олдгейт и речистый депутат.

– Я, кажется, совсем рядом с ней стоял, – дрожащим от волнения голосом говорил последний. – Честное слово, как подумаю об этом, так у меня поджилки трясутся. Помните, Меллин? Я как раз говорил о долге министра…

– Я спросил у лакея, – рассказывал депутат от Олдгейта группе внимательно прислушивающихся коллег, окруживших его со всех сторон, – когда он принес письмо: «Где вы его нашли?» Он говорит: «На полу, сэр». Я решил, что это реклама какого-то лекарства и даже открывать не собирался, но кто-то…

– Это был я, – не без гордости вставил плотный джентльмен из Брондсбери. – Вы помните, я сказал…

– Да-да, конечно, – милостиво согласился Восточный Олдгейт и продолжил: – Я открыл конверт и прочитал несколько первых строчек. «Господи помилуй!» – говорю…

– Вы сказали: «Будь я проклят», – уточнил Брондсбери.

– Не важно, в общем, что-то вроде этого, – признал Восточный Олдгейт. – Я прочитал и… Я думаю, вы поймете меня, джентльмены, я даже, так сказать, не сразу осознал важность этого письма. Ну а потом…

Три зарезервированных места в мюзик-холле «Стар», что на Оксфорд-стрит, были заняты одно за другим. Ровно в половине восьмого пришел неброско одетый Манфред, в восемь прибыл явно преуспевающий джентльмен средних лет, это был Пуаккар, в восемь тридцать явился Гонзалес. Попросив на безукоризненном английском программу, он уселся посередине.

Когда партер и галереи уже вовсю распевали хриплыми голосами патриотическую песню, Манфред с улыбкой повернулся к Леону и сказал:

– Видел в вечерних газетах.

Леон быстро кивнул.

– Чуть не сорвалось, – тихо произнес он. – Когда я вошел, кто-то сказал: «А я думал, Баскоу сегодня не придет», и один из них чуть было не заговорил со мной.