Удавка для Снежной королевы - Инна Балтийская Страница 7

– Мы с двумя однокурсницами подрабатываем в одном модельном агентстве, купальники на вечеринках и в ночных клубах демонстрируем. Вот на одной корпоративной вечеринке в банке Виктор Исаевич меня и заприметил.

– И что, сразу предложил выйти на Большую эстраду?

– Ну что ты, предложил он совсем другое. Я сразу поняла – вот он, шанс, и согласилась. И только потом, через пару месяцев, заикнулась о том, что с детства мечтаю стать певицей. И что только такой могущественный человек, как он, способен осуществить мою давнюю мечту. Виктор Исаевич – он ведь кто? Скромный банкир. Ну, по городским меркам, конечно, богатый, а так – кто его знает, кроме работников собственного банка? Даже в светской хронике он нечасто появляется, хотя так старается! Организовывает разные светские мероприятия, приглашает фотокоров, а те его просто не узнают, и потому не снимают. Деньги у бедняги имеются, а ему славы хочется. Представляешь, как ему понравилась мысль, что он может вывести на российский небосклон новую звезду? А это значит – его фотографии появятся во всех газетах, и местных, и московских. К тому же, я клятвенно обещала, что в любом интервью обязательно буду его светлое имя упоминать. Вот он и повелся. Теперь готов свой банк заложить, лишь бы я прославилась.

– У тебя талант стратега… Зря ты юридический бросила. А может, тебе на психологию поступить?

– Да подумаешь, стратегия с тактикой… У него желание хоть как-то прославиться на лбу написано.

В этот момент в комнатку вошли еще две дамы преклонных лет. А к нам с Машей подошел Гринько:

– Девочки, пресс-конференция начинается, по местам!

Мы послушно подошли к столу и заняли отмеченные табличками места. Одна из ранее прибывших пожилых дам оказалась администратором Кирой Наводько, место ди-джей Шкура осталось вакантным. Прямо перед столом на скромных стульчиках сидели три тети – две с диктофонами наизготовку, одна с фотокамерой. Я растерянно огляделась: пардон, а где десятки журналистов, вспышки телекамер, микрофоны, подсунутые под нос? Вообще. Вот это жалкое действо и называется гордым словом пресс-конференция?

Я посмотрела на Машу. Она так же, как и я, растерянно смотрела на трех престарелых граций, сидящих перед столом, и даже ее сказочные серые глаза как будто потеряли ледяной блеск. Затем она наклонилась ко мне и как-то жалобно прошептала:

– Полина, это что, все журналисты, которые мной интересуются?

– Это отличная работа твоего продюсера. – прошипела я в ответ. – Он совершенно не умеет работать с людьми! Где ты его откопала?

– Его Виктор Исаевич нанял. – Маша чуть не плакала. – Сказал, что это профессионал.

– Он, может, и профессионал, но неизвестно, в какой области. Мне он, скорее, шантажиста напомнил. Высокопрофессионального.

– Я попрошу его заменить. А ты не хочешь стать моим продюсером?

– Спасибо за доверие, я бы с удовольствием, но мне нужно еще и салоном руководить. Да пусть твой Виктор Исаевич наймет любого другого продюсера, хуже этого все равно не найдет.

– Внимание! – отвергнутый нами продюсер постучал маленькой ложечкой о стакан. – Пресс-конференция начинается. Сейчас я расскажу вам о нашей новой восходящей звезде.

Под монотонный пересказ пресс-релиза я начала потихоньку дремать. Утренний страх прошел полностью, поскольку завалить такую замечательную пресс-конференцию у меня все равно не было никаких шансов. Изредка я чувствовала, что сон смаривает меня полностью, и налитая свинцом голова вот-вот упадет на стол. Тогда я усилием воли разлепляла глаза, окидывала сонным взором пародию на зал и видела, что три чудом попавшихся нам журналистки тоже вот-вот уснут. Наконец, рассказ о Маше был закончен.

– Господа, ваши вопросы! – возопил Петр Гринько. Я вздрогнула и проснулась. Три дамы-журналистки, похоже, тоже очнулись от полудремы. Они как-то неуверенно переглянулись, помолчали, наконец, самая старшая из дам неуверенно спросила:

– Маша, а где вы учитесь?

Я сунула в рот кулак, пытаясь подавить неуместный смех. Маше, похоже, было не до смеха. Она взглянула на меня, помолчала и ответила:

– Я ушла с юридического факультета, решила полностью посвятить себя сцене.

Журналистки еще помолчали, недоуменно переглядываясь. Наконец, одна из дам выдала следующий вопрос:

– А кто придумал псевдоним Снежная королева?

Я зашлась в судорожном кашле. Похоже, дамы не слышали ни единого слова из всей длинной речи продюсера. Маша послушно отвечала на содержательные вопросы, а я все ждала, когда ее спросят о том, что именно она делает на сцене – пляшет или поет? Пронесло. Одна из дам пощелкала фотоаппаратом, другая задала еще пару вопросов, ответы на которые можно было найти в пресс-релизе. Потом журналистки окончательно выдохлись и замолкли. Тут опять подал голос продюсер:

– Дамы, а у вас нет вопросов к гадалке Земфире?

Дамы, слегка оживившись, переглянулись, и одна сказала:

– Конечно, к гадалке у нас вопросы найдутся всегда, но не на пресс-конференции же их задавать!

Запас моего терпения на этом закончился. Закрыв лицо руками, я оперлась локтями на стол и зашлась в приступе почти беззвучного истерического хохота. Сквозь истерику я слышала, как отодвигались стулья, хлопала дверь, вокруг меня кто-то ходил. Отсмеявшись, я с трудом отлепила руки от покрасневшего помятого лица и увидела, что в комнатке нас осталось трое – я, Маша и Гринько. Маша сидела на прежнем месте, а продюсер стоял по ту сторону стола и грозно смотрел на меня.

– Земфира, наш договор с вами расторгнут. – сухо сказал он, дождавшись, пока мои истерические всхлипы дозвучат до конца.

– Нет, Петр Иванович, это наш с вами договор расторгнут. – звонко прозвучал в пустой комнатке мелодичный машин голосок. – С сегодняшнего дня вы больше не мой продюсер.

– А этот вопрос не в твоей компетенции! – побагровев и надув щеки, прокричал разжалованный Гринько.

– Не переживайте, с Виктором Исаевичем я договорюсь. – так же спокойно ответила Маша. – Вы ведь не думаете, что он заставит меня работать с вами против моей воли? Полина, мы с тобой прямо сейчас к нему поедем, и, может быть, сегодня же найдем нового продюсера.