Пятно - Владислав Вишневский Страница 7

Поезд шёл быстро. Скорый, фирменный, пассажирский. В последнем вагоне, в плацкартном, в середине вагона, на нижней полке, под суконным простым одеялом, дремал пассажир. Не молодой уже человек, обычный, и вещей у него с собой было мало. Куртка, сумка… Таких пассажиров в вагоне было много, и женщин, и детей, и мужчин, все полки заняты. Ехали в духоте, зато не дорого. Пассажиры выглядели не очень опрятно, и запахи из тамбуров доносились мягко сказать… не к столу. Но в этом «купе» всё было спокойно. Если кто случайно и заглядывал, ему на встречу, преграждая дорогу, тут же поднимались один или сразу два человека. Выглядели они как обычные пассажиры, но в решительности их действий сомнений не возникало. «Не шуми, брат, двигай дальше. Здесь всё занято», почти на ухо, произносил один. Второй твёрдо указывал направление.

Соблюдая конспирацию, Владимир Петрович ехал на саммит. В Нижний Новгород. Там предполагалась встреча с другими ворами в законе Восточной и Дальневосточной зоны. На таком странном способе передвижения настоял начальник службы безопасности «фирмы». «Шеф, я отвечаю, мы всё продумали. Ни одна тварь не подумает, что вы поедете таким способом. А ваш двойник, в это время, с полной охраной, полетит в Сочи, как бы на отдых, а вы в это время… Я буду с вами».

— Ты или твой двойник? — пошутил авторитет.

— Нет, много чести мне. Я — в натуре.

— Ладно, Борис, я тебе верю. Командуй.

— Всё будет хорошо, босс. Я отвечаю.

Такие меры предосторожности были привычны и оправданы. Не слабые ежемесячные взятки в баксах начальнику департамента УППС, как это называлось на улучшение денежного содержания личного состава сотрудников УППС города, обеспечивали вора в законе днём и ночью милицейским сопровождением. Не то охрана, не то, в худшем случае, сбор данных на себя, не доверял Владимир Петрович. Они же менты. Не понятно: пасут или охраняют. Службе безопасности Бориса-быка приходилось быть в «тонусе», следить за новинками конспирации. В свете последних планов «министров» Владимира Петровича Хрусту пришлось двойника боссу найти. Нашли. В общих чертах подготовили. И схемы перемещения разработали и применили. И саммит этот, который придумали «министры», тоже некая копия того саммита, который G8. «Время такое, задачи такие», вздыхал Владимир Петрович. Но не возражал. «Министры» представили программу поездки, Владимир Петрович внимательно её прочёл, утвердил. Кому следовало по связи сообщили. Дату, время и место установили, и… время пошло. О планах авторитета знали всего несколько человек в «фирме». Если произойдёт утечка информации, встреча может не состояться. А это недопустимо. С подачи «министров» и способ поездки Владимира Петровича был определён. Он — обычный обыватель, по паспорту — прекрасно выполненная липа — некий Мещеряков Глеб Давыдович, ехал в деревню Прокудино, что под Нижним… С ним банка мёда, две пачки печенья, два кольца колбасы, и бутылка перцовой настойки. На соседних местах и напротив, молчаливые спутники, молодые ребята, пятеро. Простая проверка документов легко могла превратиться в маленькую войну. Из которой, вряд ли бы менты вышли победителями. Борис, как и несколько его боевиков из охраны, с десяток человек, разместившиеся в разных местах вагона, вооружены были серьёзно. В принципе, как обычно, только снаряженных магазинов больше… Но, слава богу, пока всё было спокойно. Ехали.

В Нижний поезд прибыл ночью. Соблюдая конспирацию, местная братва встретила Владимира Петровича насторожённо, но с уважением. Как никак — сам Владимир Петрович приехал. Вова-бешеный, Вова-интеллигент. Уважил! С ним прибыл и уважаемый Хруст, ныне помощник Владимира Петровича, и Боря-бык со своими «волкодавами». В кемпинге ожидали уже приехавшие и Фрол Питерский, и Старыгин, и Потёмкин, и Боря-красный, и Пьер Безухов (Ухо он на зоне, на спор, потерял), и другие встречающие. Местные «хозяева» гостей привезли не в центральную гостиницу, а на окраину, в частный, чистенький, ухоженный кемпинг, сразу за накрытый стол. Боря-бык, со своими, всё оббежал, осмотрел, расставил посты. «Обижаешь, Боря!», заметили ему местные. Он парировал: «Ага, учёного учить, только портить. Бережёного бог, как говорится, бережёт». И улыбнулся… одними губами. Как тот волчара. С ним не спорили.

На встречу собрались семнадцать воров в законе. Смотрящие. Семнадцать. Всего лишь. «Что-то нас мало сегодня», заметил Владимир Петрович. Ему ответили.

— Валдай, например, в смысле Распутин, сейчас накрепко закрыт… В крытке. Такие дела.

— Что так?

— Менты, суки, на порошке взяли… Братва извиняется. От читинских не приехал Коля-Читинский, радикулит, сказал, прихватил. Ага! Пчёлами лечится.

Присутствующие дружно посмеялись над бедолагой. Но вежливо, как-никак серьёзный вор, авторитет, местный общак держит.

— Ага, пчёлами! Тайский массаж, наверное, принимает… Ага-ага, сильно помогает… Под местным наркозом… особенно от радикулита…

Колю-Читинского Владимир Петрович знал хорошо, помнил. Тот старше Владимира Петровича лет на десять, и ходок у него больше. Все «тяжёлые». Потому и выглядел старше… Они на пересылках по молодости несколько раз встречались. Знали друг о друге, наслышаны были.

— Из Красноярска малява тебе пришла, Петрович, в смысле позвонили, привет и всё такое. Братва сейчас на подписке, вместе со смотрящим. Просили передать, мол, извиняются, вырваться не могут, но они приветствуют решения сходняка. Если, конечно, будут в доле, то есть в деле.

— Хорошо. Тяжело у них там? Не закроют?

— Нет, там адвокаты ушлые работают. Дело знают. Развалят. Шесть человек. Им бабок из общака отвалено немеряно. Справятся. Не в первый раз.

— Из Братска Гурген не приехал, не захотел. Сказал, что ему и там хорошо. Побрезговал, жопа горбоносая. Он давно напрашивается. Но у него там всё схвачено. И менты, и общак, и бизнес. Пока! Сохраняем нейтралитет. Мы к нему не суёмся, он к нам. Так что… Мухи от котлет у нас отдельно. Ты бы повлиял на него, Петрович, борзеет, финик!

— Понятно. А из Комсомольска что?

— Там вообще тьма. Представляешь, повязали смотрящего, в Хабару в СИЗО привезли, там в изоляторе и повесился.

— Сам?

— Что, он дурак что ли! Кум посодействовал. Или вертухаи, или ссученные. Как пить дать!

— Беспредел! Разобраться надо.