Скромница из царских покоев - Людмила Ситникова Страница 7

– Таким же, как и ты: безбашенным парнем, считавшим, что ему море по колено.

– Да, немало дров мы с ним наломали.

– Игнат, я тебя прошу!

– Извини. – Колпаков поцеловал Настю в лоб. – Вырвалось.

– О какой ошибке ты говоришь?

– О Наталье. Давай на чистоту, ведь она совершенно не подходит Казику в качестве второй половины.

– Мне она показалась женщиной довольно-таки милой.

– Из нее так и вырывается простота.

– Разве быть простушкой плохо?

– Не о том речь. Казику нравится совершенно иной, прямо противоположный тип женщин.

– Людям свойственно меняться. Казимир уже обжегся, женившись на Марте. Я думаю, того урока ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Уж лучше жить с простушкой, чем сносить ежедневные скандалы от капризной особы, помешанной на деньгах.

– Полагаешь, после свадьбы Наталья не изменится?

– Нет! – уверенно проговорила Анастасия. – И вообще странно слышать от тебя подобные речи. Казик – твой лучший друг.

– Наш друг, – поправил Игнат.

– Ты должен радоваться, что он наконец нашел свою судьбу, а ты твердишь об ошибке.

– Просто меня настораживает его поведение. Он стал замкнутым.

– Наталья здесь ни при чем. Скорей всего Казик переживает из-за…

– Не продолжай! – потребовал Игнат. – У тебя все сводится к одному. Прости, но я начинаю раздражаться.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, что ситуация вышла из-под контроля, – взвилась Настя. – Как там говорится: «Не буди лихо, пока оно тихо».

– Вот и не буди его. – Колпаков залпом осушил бокал красного вина.

– Поздно. Его уже разбудили. А самое страшное, что разбудили не мы, а кто-то посторонний.

– Настен, хочешь совет?

– Успокоиться и забыть? Такие советы мне не помогут.

– Я о другом. Тебе надо привести в порядок нервишки. Давай ты отправишься на несколько неделек к морю, а? Понежишься на пляже, на золотом песочке.

– Игнат, ты до конца не осознаешь всей серьезности положения.

– Да я не хочу осознавать! – взревел Колпаков. – Не хочу и не буду!

Он выбежал из кухни, оставив Настю в гордом одиночестве.

А стоило ей зайти в большую комнату, как Игнат выдавил:

– Хорошо, ради твоего спокойствия я лично займусь этим делом.

– С ума сошел? Что ты задумал?

– Ничего особенного. Нанесу визит источнику твоего беспокойства и постараюсь расставить точки над «i».

Настя сняла с пальца обручальное кольцо.

– Будь осторожен.

– Оставь ради бога. И еще – читай поменьше литературу криминального жанра.

Колпакова промолчала. Спокойствие Игната и бесило и пугало одновременно. С одной стороны, его внешнее равнодушие ко всему происходящему внушало надежду на лучшее, с другой – Настя инстинктивно чувствовала, что это временное затишье. Затишье перед бурей.

Стоило Игнату отправиться на боковую, как Анастасия, устроившись за кухонным столом, положила перед собой альбом. Рассматривая черно-белые снимки, женщина погружалась в прошлое. Прошлое есть у каждого человека. Не важно: хорошее оно или плохое, счастливое или несчастное, темное или белое… Главное, что оно есть и от него никуда не спрятаться, не скрыться.

Взяв фотку, с которой улыбались трое девятилетних ребятишек, Настя горько усмехнулась. Она стояла в середине, слева, положив руку ей на плечо, стоял Казик, справа – хмурый Игнат. В ту пору у мальчишек случались ежедневные разборки за право называть Настю своим лучшим другом. Казик доказывал всем и каждому, что, когда они немного подрастут, он в обязательном порядке женится на Анастасии. Игнат не мог спокойно выслушивать подобные высказывания друга. Колпаков утверждал, что Настя выберет именно его.

Уже будучи подростками, пацаны часто затевали драки друг с другом, а Настя, не имевшая ни малейшего понятия, кто же на самом деле ей нравится больше, разнимала разбушевавшихся кавалеров.

Жизнь расставила все на свои места. После окончания школы Казик поступил в техникум, Настя с Игнатом стали студентами МГУ. Учились в одной группе, развлекались в одной компании. Со временем Настя поняла: Игнат – тот самый мужчина, с которым она проживет до конца своих дней.

Казимир воспринял новость, как и подобает настоящему мужчине. Поздравив Игната, он протянул ему руку и отчеканил:

– Предлагаю остаться лучшими друзьями.

– Полностью поддерживаю предложение, – улыбнулся Колпаков.

На свадьбе Казик был свидетелем со стороны жениха.

С момента бракосочетания Колпаковых прошло двадцать девять лет. И за это время Казимир, Игнат и Настя сделались намного больше, чем простые друзья.

Как любила шутить Анастасия – они стали одним целым.

Целым, которое вот-вот грозилось расколоться на маленькие кусочки.

* * *

Ираида Карповна полулежала на кровати и лениво листала журнал. Изредка она бросала быстрые взгляды в зеркало, удовлетворенно кивая головой.

Синяки от перенесенной совсем недавно блефаропластики практически исчезли, и данный факт не мог не радовать Денисову.

В свои шестьдесят девять Ираида выглядела очень моложаво. На вид ей можно было смело дать не больше пятидесяти пяти, а теперь, когда умелые руки пластического хирурга профессионально поработали над верхними и нижними веками, Денисова казалась лет на двадцать моложе своего истинного возраста.

Молодость… Для женщины она имеет первостепенное значение. Ведь известно, что дамы стареют намного быстрее, чем сильная половина человечества. Конечно, когда тебе перевалило за шестьдесят, говорить о молодости по меньшей мере глупо.

Столь пессимистичного мнения придерживаются многие женщины, но Ираида – относясь к категории дам, ведущих вечную борьбу с возрастом, – не собиралась сдаваться. Да, ей скоро стукнет семьдесят. И что? Подумаешь. Эта цифра пугает лишь двадцатилетних девиц, которые только начинают познавать все прелести жизни.

В тридцать Ираида вообще твердила на каждом шагу, что, разменяв шестой десяток, превратится в дряхлую развалину. Но теперь, имея за плечами опыт и приобретенную с годами мудрость, Денисова поняла одну простую истину – женщине всегда будет столько лет, на сколько она сама себя ощущает. Можно и в девяносто пять оставаться молодой – полной огня и задора – женщиной, а для некоторых старость наступает уже в тридцатилетнем возрасте. В этом деле нет четких правил – в первую очередь все зависит от самого человека. От его мироощущения и любви к жизни.

Иван Федорович – низкорослый седеющий шатен плотного телосложения – зашел в спальню, неся на подносе две чашки дымящегося кофе.