Мастер женских утех - Людмила Ситникова Страница 7

– До скорой встречи, – улыбнулась Катарина.

– Прощай, Кешик, – выдала свекрища.

– Розалия Станиславовна, не «прощай», а «до свидания»! Очень скоро мы его увидим.

– Конечно, в твоих словах есть смысл, когда-нибудь все там встретимся, – согласилась Розик.

Оставшись втроем, женщины посмотрели друг на друга, не в силах поверить, что теперь они – временные хозяйки всего этого великолепия.

– Дай, господи, ему здоровья, – перекрестилась Натка. – Пусть операция пройдет успешно: и Иннокентий проживет еще лет пятнадцать!

Розалия взвизгнула:

– Что ты несешь, идиотка!

Катарина вытаращила глаза. Поняв, что сморозила глупость, Розалия начала оправдываться:

– Пятнадцать – это слишком много, вот семь – самое то.

– Не кощунствуйте!

– Ката, заткнись. Только посмотри вокруг, это ж мечта!

– Никогда не мечтала о такой махине. Сейчас на улице светло, а мне уже не по себе. Представляю, что будет ночью.

– Ты дура, детка. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Никогда, повторяю, никогда мне еще не приходилось бывать в замках. Ну и Кешка, ну и денежный мешок! Вот это я считаю идеальным браком. Развелись черт знает сколько лет тому назад, не виделись, а потом – хрясь… дорогая, я переведу на тебя все свои миллионы! Разве не феерично?

– Феерично-то феерично, – пискнула Натка, – только вот где здесь кухня? Не мешало бы ужин приготовить.

– Чем ты слушала, дубина кривоногая? Кеша нам ее показывал. Или ты в маразм впала?

– Просто не запомнила.

– Не запомнила она! Кухня там… – Розалия наугад ткнула пальчиком в сторону бежевой гостиной.

– Ничего подобного.

– Ката, где кухня?

– По-моему… слушайте, а давайте все втроем отправимся на ее поиски.

Ната поежилась, а свекрища заголосила:

– Как романтично – отправиться на поиски кухни! Боже, какое счастье неземное! Вот скажи, в московской квартире ты могла предложить нам пойти поискать кухню? Нет! Все-таки правду говорят: каждый со временем получает по заслугам. Я всю жизнь работала не покладая рук, и теперь мне награда в виде…

– Где это вы работали не покладая рук? – поинтересовалась Катарина.

– Приказываю тебе заткнуться.

Катка вышла в холл.

А тем временем, пока гости – они же временные хозяева – решали, куда стоит свернуть, дабы попасть в кухню, четвероногие и двукрылые были заняты важными делами. Например, Арчибальд с гордым видом вышагивал по мраморной лестнице и тихо матерился. Леопольдина, повиснув на гардине, со знанием дела пыталась порвать плотную ткань. А вот коты…

Персы нашли более привлекательное занятие. Парамаунт с Лизкой восседали в столовой у пруда. Наблюдая за зеркальными рыбками, Лизавета облизывалась, тогда как Парамаунт несмело трогал лапой воду. Конечно, поймать рыбешку было делом заманчивым, вот только окунаться в холодную воду жуть как не хотелось.

Погипнотизировав взглядом шустро плававших блестяшек, персы пришли к выводу, что пока еще не время. Но скоро, очень скоро, когда все обживутся в новых владениях, они вновь нанесут визит прудику, и уж тогда… держитесь, рыбки, недолго вам осталось плавать.

В девять вечера началось самое важное событие – выбор спален.

Вернее, Катке с Натальей было глубоко наплевать, в какой из многочисленных комнаток обосноваться, но Розалия…

Свекровь носилась по широким коридорам и, хватаясь за голову, голосила:

– Это мука! Самая настоящая мука! Зачем ему девять спален? Одна лучше другой… У-у-у, какое искушение! Как определиться?

Копейкина открыла первую дверь.

Спаленка, если так можно выразиться о шестидесятиметровом помещении, выглядела вполне симпатично. Кровать красного дерева, комод, два кресла, журнальный столик и книжная полка, затаренная детективами, приглянулись ей сразу.

Пока Розалия хлопала дверьми в коридоре, Катка достала роман Агаты Кристи. Книга в кожаном переплете с золотыми буквами уже не удивила ее. У Красницкого все на высшем уровне, посему не стоит вздыхать и таращить глаза. Просто нужно привыкнуть к этой вызывающей роскоши.

На четырех полках расположились детективные романы, на пятой – томики Шекспира на английском языке, а на шестой, самой последней, издания, которым явно было не место среди столь изысканной литературы.

Никогда в жизни Катарина не откроет труды Маркса, Энгельса, Троцкого и им подобных!

Наталья забежала в спальню и обеспокоенно возвестила:

– Кат, надо что-то делать, Розалия сейчас свихнется, она по десятому разу носится по комнатам.

– А сюда почему-то не забежала.

– Эту спальню она отвергла сразу, сказала, что здесь попахивает провинцией.

Катарина усмехнулась:

– Отлично, значит, с этого момента она моя.

– С Розалией-то что делать?

– Пошли.

Свекрища забежала в крайнюю комнату.

– Чтоб вам всем окосеть! Какие хоромы! Что выбрать? Что?

– Чем вам не нравится спальня с балконом?

– Она мне нравится, но мне еще нравится та, в голубых тонах… и та, плюс эти две.

– Решайтесь быстрее и пойдемте пить чай.

Топнув ногой, Розалия заявила:

– Приму соломоново решение, мать его так и растак! Буду спать в каждой спальне по два дня!

– Но…

– Или нет, по три.

Махнув рукой, Копейкина спустилась вниз. Наталья бежала сзади.

Чаепитие прошло под восторженные возгласы Станиславовны. Она радовалась как ребенок, впервые в жизни увидевший Диснейленд.

В одиннадцать вечера всех разморило – сказался трудный день. Проведя за баранкой более шести часов, Катарина жаждала поскорее оказаться в кроватке.

Взяв книгу Кристи, она устроилась среди мягких подушек, с упоением приготовившись к чтению.

Но подкравшийся сон буквально силой закрывал ее отяжелевшие веки. Положив книгу на тумбочку, Катарина выключила настольную лампу и почти мгновенно погрузилась в царство фантазий.

В час ночи она вскочила от пронзительного крика Парамаунта. Перс орал где-то рядом, причем вопил он отчаянно.

Выбежав в коридор, Ката увидела следующую картину. Леопольдина сидела на бронзовом бра и, корча рожи, дразнила кота какой-то блестящей штуковиной. Приглядевшись, Катка ахнула. В лапах у обезьяны была рыбешка.

Заметив Копейкину, Леопольдина спрыгнула на пол и понеслась вниз. Парамаунт полетел за ней.

Нагнав мартышку в бордовой гостиной, Катарина выхватила дохлую рыбу и принялась читать экзоту нотацию. Леопольдина метнулась на гардину.