Готическая коллекция - Татьяна Степанова Страница 7

Только взобравшись на холм. Катя поняла, что этот шорох издал пласт песка, съехавший вниз, к подножию высокой дюны, и увлекший за собой мотоцикл и свалившегося с него человека. Мотоцикл, увязший в песке, беспомощно лежал на боку — колеса еще крутились. Человек поднялся. Стряхнул песок. И теперь прикуривал сигарету, смотря попеременно то на своего двухколесного друга, то на отвесный песчаный склон, возвышающийся желтой стеной, казалось, до самого неба.

Катя стояла на своем низеньком холме в позе Паганеля, подбоченясь, приложив руку к глазам, изучая эту новую картину.

— Ну, что смотришь? — фамильярно и громко осведомился мотоциклист, точно она была его старинной знакомой. — Никогда не видела, как люди вверх тормашками летят?

— Почему не видела? Только что наблюдала, — ответила Катя, имея в виду прыгуна с колокольни.

Но мотоциклист, видимо, принял это замечание на свой счет.

— А что, в школе первую помощь пострадавшим не учили оказывать? — спросил он.

— А что, кто-то ранен?

— А может, я?

— Вы? — Катя не продемонстрировала ни малейшего желания подходить ближе. — И правда, вы без шлема. Ударились, да? Сильно? Но голова-то цела?

Не оторвалась, не раскололась?

— Откуда сама? Отчего не знаю'? — Мотоциклист бросил окурок.

К этому моменту Катя уже успела его разглядеть и составить о нем полное впечатление. Молодой. Честно говоря — совсем зеленый. Белобрысый, словно солнцем обожженный, как августовский подсолнух. Маленького роста, как Серега Мещерский. Но качок — грудь колесом. Одет просто и незатейливо — в пятнистые камуфляжные штаны, ботинки на шнурках и майку-тельняшку.

Мотоцикл, валявшийся на боку, был самым обычным «Уралом», самодельно, по-байкерски переделанным так, чтобы хоть немного походить на фирменную «бээмвуху».

В принципе, вывод напрашивался простой — юнец, дерзкий и разговорчивый, местный рокер. Однако собровские штаны-камуфляж и тельняшка как-то не очень с этим вязались. Парень чем-то смахивал на «голубой берет», явившийся в День десантника в Парк Горького пить водку с однополчанами и купаться в фонтане. Но берета нигде видно не было. Зато Катя разглядела валявшийся в песке шагах в десяти от мотоцикла шлем. И шлем этот подозрительно был похож на шлем сотрудника ГИБДД.

— А вы что, всех в округе знаете? — спросила Катя.

— Всех. А такое личико точно бы не забыл. Откуда?

Из Москвы?

— Да. — Катя отчего-то смутилась под его пристальным взглядом. — Как вы догадались? Мы приехали отдыхать.

— С подругой? — Он допрашивал ее! Ей-богу, это напоминало допрос.

— С мужем.

Он недоверчиво хмыкнул. На лице его появилось выражение — дудки, мол, не купишь на этот старый фокус.

— А где остановились?

— В Морском, тут рядом. Нам сказали, там есть какой-то отель.

Мотоциклист кивнул:

— В «Спортсмене» у Ильи? Нехило. Только шум будет будить.

— Какой шум? — не поняла Катя.

— Ну, из гаража. — Он нагнулся к мотоциклу. — А зовут-то тебя как, кареглазая?

Следовало, конечно, сразу поставить его на место.

Но Кате стало смешно.

— Меня зовут Екатерина Сергеевна, — сказала она. — А вас, молодой человек?

Он легко поднял мотоцикл.

— А еще говорят, что нет симпатий, любви то есть, с первого взгляда, — он широко улыбнулся. — А еще говорят, что имена ничего не значат. Эх, Катя, Катенька, Катюша…

В этот миг Катя наконец-то вспомнила, кого ей напоминает мотоциклист — неисправимого враля из «Семи нянек»!

— А меня Катюшин зовут, — сказал он, светло глядя на Катю. — Фамилия такая. Сечешь, ромашка? Катюшин. Значит, чей я на этом свете должен быть? Тото. Имя не обманешь. Судьба. Я это сразу понял, с первого взгляда. А что, никуда не денешься теперь. Фамилия обязывает. А имя мое Клим. Тоже редкое. Дед настоял на таком, всю нашу семью на уши поставил, а назвал меня по своему хотению в честь танка, на котором воевал. Так что, думай, вникай, соображай. Ну что, будем глубже знакомиться?

— Нет, — ответила Катя и повернула назад.

Услышала позади рокот мотоцикла.

— Подожди, садись, довезу до гостиницы, — и тут он тоже увидел красный «Пассат» у подножия холма.

— Твой?

— Нет, — ответила Катя, — я думала — твой. Там дверь открыта, и ключи торчат. А хозяина до сих пор нет.

Катюшин легко оттолкнулся ногами и съехал на мотоцикле вниз по склону. Объехал машину.

И тут Кате бросилась в глаза одна деталь: кроме гаишного шлема, к заднему сиденью мотоцикла была приторочена темно-серая форменная куртка. Форма эта была Кате до боли знакома.

Катюшин слез с мотоцикла. Нагнулся, поднял соломенную шляпу, вдавленную в песок.

— И это не твоя?

Катя отрицательно покачала головой. Хотела что-то сказать, но не успела и рта раскрыть, как вдруг…

— Помогите! — раздался из-за дюн чей-то истовый испуганный вопль. — Ради бога, помогите! Эй, кто-нибудь, сюда, скорее! На по-о-омощь!