Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов - Андрей Добров Страница 7

Он вдруг схватил меня за кисть руки и поднес ее к своему лицу, как будто хотел поцеловать. Я отдернул руку, но было поздно.

— Понятно! — кивнул Архипов. — Вы только что из морга! Этот запах так просто не выветривается! Я же помню, что Павел Семенович Зиновьев — ваш старый приятель! Так вот кто ваш информатор!

— И вовсе он не мой информатор! — сердито сказал я, прикидывая, сильно ли попадет теперь доктору. — Далеко не весь мир устроен по полицейским правилам, Захар Борисович, есть еще и чисто человеческие отношения.

— Только не во время расследования, — отрезал Архипов и собрался мне что-то сказать еще, но тут в гостиной раздались крики, шум и кто-то позвал сыщика.

Архипов рванул через гостиную. Я, не снимая папахи, как был в пальто и галошах, — за ним. Оглянулся только, чтобы взглянуть на кожаный диван, на котором лежало тело, прикрытое снятой с окна гардиной.

— Сюда! — закричали из открытой двери слева.

В спальне, оклеенной бежевыми обоями с крупными золотыми цветами, поблекшими от времени, на расстеленной кровати лежала полная женщина лет тридцати в коричневом домашнем платье. Кровь из раны на горле заливала ее серую шею и белоснежную накрахмаленную подушку. Правая рука, так же вся в крови, свесилась вниз, и на полосатом прикроватном коврике блестел осколок стекла, которым она, видимо, и перерезала себе горло.

Кроме нас в спальне был еще усатый дородный городовой без шинели, который и позвал Архипова, а также дворник, вероятно приглашенный в качестве понятого.

— Ну что застыли? — рявкнул на них Захар Борисович, потом наставил указательный палец на служивого: — Ты! Рви простыню!

Он повернулся ко мне:

— Надо остановить кровь и закрыть рану.

Архипов схватил кончик моего шарфа и, быстро помяв его пальцами, отпустил.

— Не то.

— Галстук! — подсказал я.

Сыщик быстро сорвал с себя галстук и склонился над женщиной.

— Подержите ей голову.

Я обогнул сыщика, оттеснил любопытствующего дворника и просунул руку под затылок несчастной.

— Аккуратно! — скомандовал Архипов.

Я поднял голову повыше, и сыщик быстро обмотал шею. Серый галстук тут же набух кровью.

— Артерия, — сказал я.

— Вижу, — кивнул сыщик. — Плохо. Не спасем.

Женщина вдруг открыла глаза. Взгляд ее был пуст и сер. Она с трудом подняла пухлую вялую руку и поднесла ее к шее.

— Не двигайтесь, — сказал ей Архипов, пытаясь промокнуть кровь уголком кружевной салфетки, которую хозяйки обычно днем кладут на подушки.

Я повернулся к дворнику:

— Врач поблизости есть? Срочно зови! Или беги в часть, вызывай карету «Скорой помощи»!

В этот момент женщина вдруг вцепилась рукой в галстук и попыталась его сорвать. Я перехватил ее руку и прижал к кровати. В горле самоубийцы забулькало, побелевшие губы шевельнулись, но женщина тут же захрипела и, закатив глаза до белков, закашляла кровью.

— Это агония, — пробормотал Архипов, удерживая бесполезный галстук на ране. Потом он отпустил руки и устало повернулся ко мне.

Дворник привел доктора, когда все уже кончилось. Мы с Архиповым мыли руки в ванной комнате и слушали объяснения городового.

— Воды попросила! Я пошел, принес. Она же тихая такая лежала.

— Так, — сухо прервал его Архипов, подворачивая окровавленные манжеты.

— Выпила и говорит, открой, мол, форточку, душно…

— Дальше.

— Пошел открывать, значит. Слышу — звон. Я повернулся — а она уже себя режет. Ну, я и закричал «караул».

— Здравствуйте, господа, — кивнул доктор — высокий человек с усталым лицом и темными кругами под глазами. — Как я понимаю, уже слишком поздно?

Архипов кивнул.

— Мне… можно взглянуть? — спросил доктор. — Понадобится мое заключение?

— Прошу вас, — ответил Захар Борисович и снова повернулся к городовому: — А что ж ты сам кровь не остановил, балда? Или вас этому не учат?

— Растерялся, — развел руками тот.

Я пошел в спальню. Доктор с усталым лицом пытался нащупать пульс. Покачав головой, он расстегнул пальто и достал из кармана пиджака стетоскоп. Приставил его к неподвижной груди, выбрав место, где не было крови.

— Знали ее? — спросил я.

— Едва. Обычная семья. Имен не помню. Был тут только раз, с консультацией по поводу бесплодия мужа.

— Понятно.

В дверном проеме показался Архипов.

— Гиляровский, — позвал он.

Я вышел в гостиную и снова посмотрел на тело, укрытое на диване гардиной.

— С утра крошки во рту не было, — сказал устало сыщик. — Пойдете со мной? Перекусим поблизости.

— Пойду.

Мы спустились по лестнице. Внизу уже стояла группка жильцов, обсуждавших происшествие. Архипов ускорил шаг, мы быстро прошли мимо жильцов и оказались на улице. Было всего четыре или полпятого, но уже начало темнеть. Городовой у входной двери вытянулся во фрунт. Архипов махнул ему рукой, поднял воротник и натянул перчатки.

Мы прошли недалеко, свернули за угол и спустились на несколько ступеней вниз. Архипов толкнул тяжелую дверь, и на меня пахнуло табачным дымом, кислым запахом и крепким пивным духом. Мы попали в небольшую комнату с водочным буфетом, за стойкой которого виднелся вход в трактир. Сыщик дальше не пошел, а встал у буфета и заказал себе водки.

— Я выпью, — сообщил он мне. — Будете?

— Да.

Мне действительно захотелось выпить после того, что произошло. Буфетчик, рыжий мужичонка с неровно подстриженной бородой, поставил передо мной рюмку и налил из бутылки с казенной белой этикеткой. Мы молча выпили и закусили из стоявших тут же глубоких тарелок с квашеной капустой, солеными огурцами и мочеными яблоками. Закуски выставлялись бесплатно.

Архипов кивнул в сторону трактирного зала:

— Тут он и сидел.

— Кто?

— Ее муж.

— Пойдем туда? — спросил я.

— Хотите?

Я пожал плечами. Что мне там смотреть? Трактир как трактир. Тем более что меня интересовало совсем другое.

— Не очень.

— Тогда постоим здесь. Не против? — сказал Архипов.

— Нет.

Мы заказали еще по одной рюмке. После нее тело наконец расслабилось и напряжение немного отступило.

— Захар Борисович, — сказал я. — Вы сейчас можете отвлечься и поговорить про то дело в Купеческом клубе?

Сыщик вздохнул и, кивнув, заказал третью рюмку. Я же отказался от предложения буфетчика налить снова.