Клуб неверных мужчин - Фридрих Незнанский Страница 7

— Помню этот случай, — наморщил лоб Меркулов, — исполнителю дали «вышку», организаторше убийств — семнадцать или двадцать лет. Скоро выйдет. Было громкое дело, отличившихся наградили. В те времена был востребован образ молодого талантливого милиционера.

— Можно подумать, он сейчас не востребован, — расхохотался Турецкий.

Меркулов отмахнулся.

— Возможно, я брюзгливый старик, но временами мне кажется, что нашим сильным мира сего уже ничегошеньки не нужно. У них есть все, а что до остальных… — Меркулов раздраженно сплюнул. — Уловил твою мысль, Саня. Первым шлепнули Пожарского… черт, как слышу эту фамилию, сразу представляю памятник.

— А я котлету, — хихикнул Турецкий.

— Он и был целью. А потом произвел два отвлекающих убийства. Полный бред, согласись. Зачем валить двоих?

— А одного мало.

— Бред, — повторил Меркулов. — С тем же успехом основной мишенью мог быть журналист.

Или художник. Это сложный и неверный путь, Саня. Два сбивающих с толку убийства… ну, ты и нагородил. Вроде не пьяный. Описанный тобой случай редок в криминальной практике, он из рода беллетристики. В жизни все проще. Нужно искать связь между жертвами, и тогда выйдем на организаторов и исполнителей убийств.

— Так ищите. Куда уж проще?

— А сложность заключается в том, — Меркулов трагически закряхтел, — что между жертвами нет никакой связи.

— Ой ли? — засомневался Турецкий.

— Зуб даю, — поклялся Меркулов, — лучшие сыщики столицы не нашли между ними ничего общего. Никаких пересечений в жизни и работе… В чем дело, Саня? Тебе не понравилась фраза «лучшие сыщики столицы?» Прости, я имел в виду четвертый отдел МУРа. О чем это я? Абсолютно никакой связи. По работе… гм, знаешь, эти люди не только вращались в разных сферах, но и проживали на разных планетах. В чем могли сойтись чиновник, журналист и художник?

— Да в чем угодно, — Турецкий фыркнул.

— Теоретически могли, — допустил Меркулов, — но этого не было. У каждого свой бизнес, своя ответственность. Семьями не дружили, общих женщин не выявлено. Общие пороки? Пьянка, игра, пристрастие к женщинам? Ноль. Пороки у каждого свои. Журналист был не прочь поволочиться за женщинами, чиновник Пожарский пару лет назад в обстановке строгой секретности проходил курс лечения в наркологической клинике — освобождался от тяги к спиртному. Художник Кошкин в 2004-м переживал тяжелый творческий кризис, подсел на игровые автоматы. Глупости это, Саня. Обычные люди. Проживали в разных плоскостях, никогда не встречались.

— Глупости — это твои слова, — возразил Турецкий. — Либо мы имеем дело с преступлением нового типа… шучу, не подпрыгивай, либо между господами-жертвами имеется определенная связь. «Лучшие сыщики Москвы» эту связь не выявили, потому что никакие они не лучшие.

— Вот-вот, — встрепенулся Меркулов, — думаешь, почему я здесь? Ты должен выяснить, что именно связывает Кошкина, Пожарского и Эндерса, и почему их всех за это поубивали. Неплохо бы заодно узнать имя убийцы.

— Блестящая перспектива, — восхитился Турецкий. — Может, заодно его задержать и собственноручно доставить в ближайшее отделение милиции?

— А вот превышать полномочия не советую. Для этого существуют специально обученные люди. Сейчас я накорябаю тебе несколько телефонов… — Меркулов, кряхтя, полез за блокнотом. — Руководство выделило в помощь двух работников. Следователь прокуратуры ЦАО Нагибин Олег Петрович — он курировал дело Пожарского, пока в него не вмешались федералы, и молодой сотрудник из отдела дознания Северо-восточного округа по фамилии Виллис.

— Прибалт, — вздохнул Турецкий, — очередной горячий парень? Еще и сопливый. Посолиднее выделить никого не могли?

— К твоим услугам спецназ, — хихикнул Меркулов, — в любое время суток. Обращайся, не стесняйся. А оперуполномоченный по фамилии Виллис, между прочим, невзирая на возраст, очень толковый и перспективный работник. Это он, покопавшись в сводках, обнаружил аналогию между убийствами Кошкина и Эндерса, связался с Нагибиным и внес сумятицу в дело Пожарского, после чего все три убийства выделили в отдельное производство и отнесли к разряду глухарей в связи с нехваткой мозгов и умения.

— Очень перспективный работник, — согласился Турецкий и дождался, пока Меркулов «нацарапает» телефоны, забрал бумажку.

— Свяжись с ними завтра. Можешь учинить смотрины прямо у себя на хате. Ведь Ирина с утра уйдет на работу?

— А я не уйду?

— Не уйдешь, — хохотнул Меркулов. — У тебя теперь одна работа. Ну, будь здоров. И не забывай, коллега, что Большой Брат свысока внимательно за тобой наблюдает…

Жену Ирину после недолгих поисков он обнаружил в ванной комнате. Она внимательно разглядывала себя в зеркале, трогала моршинки в уголках глаз, проверяла на ощупь волосы. Он подошел, обнял ее сзади. Удивительно, как она пришла в ванную без своего ноутбука.

— Не могу понять, — пожала плечами Ирина, — мои волосы блестят или лоснятся?

Он закопался в ее волосы, глубоко и трагично вздохнул.

— Можешь не продолжать, — супруга фыркнула, — знаем мы эти тонкие способы пробраться в мои трусики. Подожди, я отойду от зеркала. Не могу уже это видеть…

— В зеркале все прекрасно, — возразил Турецкий.

Она засмеялась.

— Как сказала пожилая французская проститутка, в молодости у меня было гладкое лицо и мятая юбка. Теперь — наоборот. Ладно, — она отстранилась от своего отражения, — рассказывай, какую свинью подложил тебе Меркулов.

Подписку о неразглашении «особо секретной информации» он не давал, поэтому выложил все без утайки.

— Бедненький, — Ирина погладила его по голове. — Ну, ничего, в какие только запутки нас с тобой ни заносило. Выкрутимся. Главное, что ты останешься в Москве, а не поедешь в замшелую Тмутаракань, как это было в начале мая. Будешь нормально питаться, спать дома, а не в отстойных клоповниках, будешь выслушивать мои мудрые советы… Ведь ты же будешь держать меня в курсе своего расследования? — она погладила его по щеке. — Пойдем в кроватку, милый.

— Минуточку, — вспомнил Турецкий. — Я должен сделать срочный звонок одной необычной женщине.

Ирина засмеялась.

— А так хорошо начиналось.

— Это еще цветочки, — проворчал Турецкий. — После звонка необычной женщине, мне придется позвонить двум обычным мужикам, а вот это уже полностью выводит меня из равновесия…

Он долго вспоминал, куда засунул просроченную карточку гольф-клуба, на которой писал телефон. Снял трубку в гостиной.

— Евгения Геннадьевна? Добрый вечер.

— Ночь почти, — проворчала женщина на другом конце линии. — Кто это?

— Прошу простить, Турецкий беспокоит.

— Александр Борисович? — женщина страшно удивилась, даже голос у нее стал другим. — А что, собственно говоря?..