Пока телефон не зазвонил - Оксана Обухова Страница 7

— Он мог взять поясок или пуговицу, — поднимая лицо от фотографии, задумчиво сказал майор.

— Водяной любит поиграть с ножом, может быть, резать ткань ему было приятно.

— Или на ткани остались какие-то биологические следы, — продолжил размышлять следователь.

— Следы? Шутишь? Вода все смыла бы.

Глядя на шурующую в кустах Занозу, Стас едва слышно пробормотал:

— Или просто девушка любила кошек…

— Кошек? — переспросил патрон. — При чем здесь кошки?

— Так, ни при чем, — смутился следователь. — Просто мысли вслух. Ассоциации.

— Какие? — прищурился подполковник, уважавший в Гущине нестандартный подход к делу.

— Есть легенда о том, что пророк Мухаммед однажды отрезал кусок халата, чтобы не будить уснувшую на нем кошку. Кошку, кажется, звали Муизза.

— Муизза, значит, — покручивая головой, хмыкнул Николаевич. — Нет, Стас, подол платья был отрезан убийцей, орудием, которое наносило порезы на горло. Это установлено совершенно точно.

— Орудие все то же — скальпель, да?

— Угу. Предположить заточенный столовый нож с закругленным лезвием, сложновато. Здесь эксперты сходятся во мнении.

Гущин крутил в руке фотографию-акцент, подполковник внимательно поглядел на задумчивого приятеля и улыбнулся:

— Что, захватило, да?

— Захватило, — согласился Гущин. — Я по маньякам и немотивированным преступлениям не люблю работать, но тут…

— Тут помощь требуется, — закончил за него Коростылев. — А ты без дела засиделся. Все, Стас, один к одному складывается.

— То-то и оно, — вздохнул майор.

К лавочке подбежала Зойка с разысканным прутом в зубах. Обойдя неумеющего играть с собаками Коростылева, предложила прутик хозяину.

Стас принял поноску, размахнулся… Палка снова проявила норов и подло улетела в заросли.

Зайти в гости к Гущиным и попить чаю с Маргаритой Павловной подполковник отказался. Сослался на жесточайшую усталость и на то, что близкие его скоро перестанут узнавать. Сквозь нередеющие и поздним вечером московские пробки помчался к скучающей семье.

Станислав и Зойка побрели домой. Набегавшаяся присмиревшая Маргаритовна едва не утыкалась носом в землю, почти что волокла по тротуару уши. Гущин рядом трость волок.

Доковыляли до подъезда. Стук тросточки о ступени лестницы услышала Маргарита Павловна, открыла дверь гулякам.

Обычно мама узнавала настроение сына загодя, по звукам. По тому, как бряцают ключи и шаркают подошвы о коврик, определялась с ритуалом встречи: улыбаясь, в щеку целовать или молчать, не приближаться и глубоко сочувственно вздыхать.

Сегодня мама проявила удивительную слепоглухоту. Невнимательно приняв от сына поводок Занозы, повела собаченцию мыть лапы и на ходу сказала:

— У меня отличная новость, Стас. Валерия Генриховна выбила-таки вторую льготную путевку… — Не доходя до двери в ванную, Маргарита Павловна обернулась, и Стас увидел, какое растерянно счастливое у мамы лицо. Похоже, она все еще не могла поверить в невероятную удачу. — Ты представляешь… грязи, Крым. Санаторий с упором на лечение опорно-двигательного аппарата… Мы с Лерочкой выезжаем уже завтра! — крикнула уже из ванной.

Стас натянул на лицо улыбку, а в голове мелькнуло: «Обаньки. А как же Зойка Маргаритовна? В Крым на грязи или в Игнатово маньяка ловить?»

Но впрочем… Какие могут быть вопросы. В крымском санатории Зойку на порог не пустят, а с Игнатово есть вариант договориться. Пройдя мимо ванной, где воспитанной Занозе поливали душем лапы, Станислав углубился в свою комнату и набрал на телефоне номер последнего вызова.

Львова, с которой сыщик беседовал не более получаса назад, отозвалась мгновенно:

— Слушаю вас, Станислав Петрович.

— Евгения Сергеевна, у меня изменились обстоятельства, я приеду к вам с собакой…

— Да хоть с конем!

Депутатка выпалила предложение, и пока растерянный майор воображал себя приехавшим на лошади, отправила уточняющий вопрос:

— У вашей собаки какое-то особенное меню? Она ест мясо или приготовить для нее обычный корм?

— Спасибо, она ест все. Но корм я привезу.

Попрощавшись с Евгенией Сергеевной, Гущин поскреб в затылке и подумал: «Ну надо же… Похоже, мы с Занозой выступаем по деликатесному звездному райдеру. Интересно, можно было б попросить подать назавтра к подъезду «Майбах» или «Роллс-ройс»? С водителем в кепочке при лаковом козырьке…»

Но шутки шутками, а реакция влиятельной дамы из Государственной думы прозвучала авансом добрых отношений. Тем более, что назавтра к крыльцу был таки подан соответствующий автомобиль с сыном замминистра за рулем.

Последнее обстоятельство, правда, слегка майора огорчило. Гущин предпочел бы минимизировать контакты с молодым тщеславным выскочкой (чьим бы родственником тот не являлся, каким папашей не кичился). Но получилось так, как получилось и, поразмыслив, Стас решил, что из любой ситуации можно выжать пользу. До депутатского поместья путь неблизкий, в дороге можно обо многом поговорить, узнать о ситуации в Игнатово.

«Стасик и Владик едут в гости, — умещая на заднее сиденье «Ленд Крузера» Зойку Маргаритовну, усмехнулся сыщик. — Почти что тезки».

Заноза ворчала и недружелюбно поглядывала на водителя, кажется, ей выскочка тоже не особенно понравился. Но, скорее всего, собаке в принципе не нравилась идея путешествия в автомобиле. Фон Маргаритовну в машинах здорово укачивало, и Гущин не кормил таксу со вчерашнего дня. А голодная Заноза не буйствовала и вела себя прилично лишь потому, что помнила: противные тряские путешествия обычно заканчиваются в лесу или на чьей-то даче, где так много восхитительных кротовых и мышиных нор! Фон Маргаритовна надеялась, что за страданием последует — охота. Но когда машина тронулась, все-таки не утерпела и принялась слегка поскуливать.

— Скоро это прекратится, — предупредил Гущин, зная, как многих раздражают заунывные собачьи страдания. — Потерпите, Занозу скоро укачает, она умотается и отключится.

— Не проблема, — улыбнулся Владислав, крутя головой по сторонам. Он выводил машину со двора, пытался вклиниться в густой автомобильный поток на проспекте. — Вы бы видели, как я вожу на дачу тетушку с тремя котами.

Следователь кивком поблагодарил сына замминистра за понимание. Тут надо сказать: не будь Стас так предубежден к Владиславу, то обязательно попал бы под его обаяние. Причем, пожалуй, моментально, поскольку Владик относился к людям из породы «обаяшек». Высокий светловолосый парень лет двадцати семи с широкими плечами, хорошо посаженой головой и голливудским оскалом. (В прежние времена сказали б «с гагаринской улыбкой», но в Стасе, после беседы с шефом, все еще сказывалось предубеждение к мажору и чести быть сравненным с первым космонавтом следователь его не удостоил.) Встретившись с Владом, майор сразу понял, почему отец отправил парня на «стажировку» к Львовой: Владислава Иванцова легко представить в толпе избирателей. Сияя открытой улыбкой он пожимает руки, раздает авансы и автографы. Парень рожден для политики и, вероятно, это понимает. Улыбка намертво приклеилась к смазливому лицу.