Принесенный ветром - Марина Серова Страница 7

– Министра, похоже, тоже не будет, – равнодушно ответил Юрий, на этот раз ничуть не огорченный отменой визита высокого лица. – Приедет его зам, Галина Сергеевна.

Мне хотелось узнать как можно больше о тех, кого еще ждут и кто уже прибыл: на площадке возле забора, окружавшего жучкинский дом, стояло, помимо моей грязненькой «девятки», несколько роскошных авто. Без этой информации Олечке никак не обойтись.

– Юра, а не могли бы вы дать мне списочек гостей? – попросила я. – Со всеми регалиями. Чтобы никого не обойти вниманием в статье.

– Дам, конечно, – согласился секретарь, останавливаясь перед солидной деревянной дверью. – Подождите.

Он юркнул за дверь, плотно прикрыв ее за собой. Олег сжал мой локоть и шепнул:

– Боишься?

– Еще чего! – возмутилась я. Если бы ты знал, дорогой, в каких передрягах мне довелось побывать, ты бы не спрашивал, боюсь ли я какого-то жалкого интервью.

Тут дверь распахнулась, и мы предстали перед хозяином дома. Это был довольно высокий подтянутый мужчина лет сорока пяти, одетый в дорогой темно-синий костюм. На его худом смуглом лице выделялись густые черные брови и глубоко посаженные серые глаза, внимательно нас изучавшие. Жучкин обменялся коротким рукопожатием с Олегом и приглашающим жестом указал на стоявшие у левой стены низкие темно-коричневые кресла, окружавшие маленький стеклянный столик:

– Прошу сюда.

Юрий, выполнивший свою миссию, выскользнул в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь.

Олег остался стоять посреди комнаты, держа наготове камеру и осматриваясь по сторонам. Я опустилась в одно из кресел и закинула ногу за ногу, радуясь, что догадалась надеть парадные туфли на шпильках. Они отлично гармонировали с окружающей обстановкой. Обвела взглядом кабинет. Массивный письменный стол красного дерева, такого же цвета шкаф с книгами, портрет президента над спинкой высокого кресла за столом и картины на стенах. В основном лошади, но была еще парочка портретов (помимо президентского) и несколько скромных пейзажей. В живописи я разбираюсь слабо и все же решила начать допр… то есть интервью именно с нее.

Когда хозяин кабинета уселся напротив, я включила маленький Олечкин диктофон, но не успела рта открыть, как Олег защелкал фотоаппаратом, то и дело повторяя:

– А теперь еще разок. И еще. И еще.

Этих «еще», сопровождавшихся вспышками света, было так много, что я устала держать глаза распахнутыми.

– Ну что ж, начнем, а то у нас совсем мало времени, – остановил прыткого фотографа Жучкин.

Я облегченно заморгала, убрала с лица радостный оскал, включила диктофон и начала:

– Вениамин Альфредович, вижу, что вы большой знаток живописи, особенно лошадиной.

– Иппической, Оля, – поправил Жучкин.

– Эпической? – переспросила я.

– Иппической, – терпеливо повторил Вениамин Альфредович, нажимая на первую гласную.

– Да-да, иппический, – согласно закивала я. – Ипподром, жокеи, Дега…

Жучкин чуть заметно усмехнулся, в его снисходительном взгляде читалось: «Боже, какая дура! Ну да ладно, красивой женщине не обязательно быть умной».

– Дега, скажем, здесь нет. Пока. Зато есть Стаббс. А это – Ватагин. Трофимов. А вот там портрет Алессандро Медичи кисти Вазари, – Вениамин Альфредович с нескрываемой гордостью указал на смуглого толстогубого господина с кучерявыми волосами, восседавшего на черной с лоснящейся шкурой лошадке.

Портрет был совсем небольшим, потемневшим от времени и не слишком впечатляющим, но, судя по тому, с какой гордостью взирал на него владелец, стоил немалых денег. О Медичи я знала только то, что некоторые члены этой милой флорентийской семейки прославились в качестве меценатов, ловких интриганов и безжалостных отравителей. О Вазари знала и того меньше. Кажется, он писал чьи-то биографии. И я поспешила сменить тему, тем более что Вениамин Альфредович уже начал посматривать на «Ролекс», красовавшийся на левом запястье.

– Вениамин Аркадьевич, в нашем городе, и не только в нем, вас знают как успешного бизнесмена, мецената, щедрого благотворителя, – с пафосом начала я. – Вы много сделали для того, чтобы у нас в Тарасове открылась балетная школа для девочек имени Айседоры Дункан. Но почему именно балет?

– Ну, почему балет?.. Не только балет, есть еще, например, арт-галерея, куда я…

Узнать увлекательные подробности участия Жучкина в делах арт-галереи мне, а значит, и Ольге было не суждено: на письменном столе заныл телефон. На этой ноте мое первое в жизни интервью, едва успев начаться, завершилось.

– Извините, Оля, но мне нужно идти, – сказал Жучкин и почти вытолкал нас из кабинета. – Сейчас подъедет министр. Мой секретарь проводит вас в зал, к гостям.

Значит, министр все же передумала и решила завернуть на огонек к Жучкину. Вид у Вениамина Альфредовича был страшно озабоченный. Он так торопился, что почти бежал по лестнице вниз.

Оказавшись в холле и проводив глазами Жучкина, который вышел во двор, я обнаружила, что Олег, послушно спускавшийся за нами, исчез. Но не успела подумать, как поступить: отправиться на его поиски или отыскать секретаря, обещавшего список гостей, – как услышала за спиной знакомый голос:

– Извини, Танечка, что бросил тебя. Шнурок развязался.

Я повернулась и посмотрела на его ноги, обутые в кроссовки. Перехватив мой взгляд, Олег ухмыльнулся:

– Но я же не знал, что попаду на прием к олигарху. И вообще, еще сегодня утром я даже не догадывался, что встречусь с тобой.

Я молчала, и он добавил:

– Зато ты просто великолепна в этом наряде.

Его синие глаза смотрели на меня полунасмешливо-полувосхищенно, и догадаться, о чем он на самом деле думает, было невозможно.

– Как твоя нога? Уже не болит?

– А знаешь, почти прошла. Наверное, от тех замечательных таблеток. А вот и секретарь.

Я обернулась и увидела спешившего к нам Юру. В правой его руке был какой-то листок.

– Вот то, что вы просили, Ольга Васильевна. Список гостей. Пойдемте в зал. Там пока еще немного гостей, но это и хорошо.

Почему это хорошо, он пояснять не стал. Открыл перед нами дверь и отступил в сторону.

За окнами сгущались синие сумерки, в зале уже горели люстры. На длинных столах, покрытых красными скатертями с оборками по краям, стояли тарелки с закусками, бутылки и фужеры для вина. Гости, маленькими группами рассеявшиеся по комнате, общались между собой, две дамочки в вечерних нарядах бродили вдоль стола с голодными глазами и высматривали деликатесы.

Я остановилась сразу за порогом, оглядывая присутствующих в напрасных поисках хотя бы одного знакомого лица.

– О черт! – тихо выругался позади меня Олег. – Забыл камеру на подоконнике, когда шнурок завязывал. Я быстро.