Номер с видом на труп - Алексей Макеев Страница 7

Вскоре пришел все тот же Аман. С помощью слов и жестов я объяснил губастому-ушастому парню, что от него требуется.

– О’кей! – сказал он и принялся за работу.

– И где же ты так в совершенстве овладел русским языком? – спросил я у ковырявшегося в защелке Амана.

Моя «витиеватая» речь была слишком сложна для его понимания.

– Не понимал, – ответил парень, глядя на меня с глуповатым видом.

Я упростил:

– Где научился хорошо говорить по-русски?

Он понял и закивал, на сей раз растянув свои «негритянские» губы в улыбке.

– Рассия биль. Там училь, – сообщил парень.

– В институте учился?

Аман отрицательно покачал головой и как-то странно посмотрел на меня своими стеклянными глазами.

– Ринок продаваль.

– Ясно, – сказал я с понимающим видом. – Значит, все, что касается мани-мани, – я потер большим пальцем об указательный и средний, – и товара, ты все понимаешь.

Не знаю, дошел ли до Амана смысл сказанного, во всяком случае, он снисходительно усмехнулся.

Парень закрутил шурупы в болтавшейся защелке, несколько раз открыл и закрыл дверь-купе, фиксируя ее поворотной ручкой. Защелка работала, не знаю, правда, надежно ли. Забрав свои два доллара, Аман ушел, причем не через основной вход, а через раздвижную дверь-купе.

Я глянул на часы – ровно одиннадцать. Спать рановато, и я, выключив в номере свет, чтобы не запустить в комнату мошкару, сам вышел на балкон. Не знаю, можно ли назвать балконом то пространство, которое находилось за внешней стеклянной стеной и дверью, принадлежавшее моему номеру. Вот надо мной на втором этаже действительно был балкон – навесная конструкция с перилами, на первом же этаже была просто бетонная площадка метра три на два, почти вровень с землей и без перил, огражденная с двух сторон от соседних номеров тонкими декоративными перегородками. На этом так называемом балконе стоял легкий столик и два плетеных кресла. Эта сторона здания выходила в малый дворик, здесь тоже был бассейн, правда поменьше основного, стояли шезлонги и зонтики. Вдоль здания шла бетонная дорожка метра полтора, сразу за ней росла живая изгородь в человеческий рост.

Постояв и подышав несколько минут свежим воздухом, я хотел было вернуться в комнату, но тут дверь на балкон соседнего номера открылась, и из нее вышел человек, и я притормозил, решив перекинуться несколькими словами с соседом, возможно, пока я с компанией ездил в Шарм-эш-Бей, подселили вновь прибывшую в отель интересную личность. Но по голосу я узнал Валентина и поскольку испытывал к нему антипатию, решил с ним не заговаривать, тем более что у Погребнова уже был собеседник.

– Давайте на свежем воздухе посидим, господин Юсуф Шараф-Эль-Дин, я не могу в номере под кондиционером торчать, простываю сразу.

Ни Валентина, ни его ночного гостя я не видел, и они не видели меня – перегородка между номерами хоть и была тонкой, надежно прятала меня от собеседников.

– Нас здесь не подслушают? – с едва заметным восточным акцентом спросил довольно-таки приятным сочным голосом собеседник Погребнова.

Валентин и его гость также не включали в номере света, поэтому за перегородкой иной раз мелькали лишь их неясные тени.

– Да нет, – хмыкнул Валентин. – Кому подслушивать? В отеле всего несколько человек, и они не любопытные. Но если вы опасаетесь, что нас могут подслушать, я проверю.

По мелькнувшей у соседей тени я понял, что Погребнов сошел со своего балкона и глянул на соседний. «Вот еще не хватало, чтобы Валентин застукал меня здесь подслушивающим!» – подумал я, бесшумно скользнул в открытую дверь, в темноту. И вовремя: в тот же самый момент на дорожке перед моим балконом возник Валентин. Поскольку Погребнов стоял на более-менее освещенном тусклым светом далеких фонарей месте, смотрел в темноту, то он видел, что балкон пуст, а меня в темном номере, разумеется, не заметил, как и не заметил, что открыта дверь.

Валентин исчез, из-за перегородки раздался его голос:

– Все в порядке! Можем говорить спокойно, вокруг никого нет.

Я подошел к двери, чтобы осторожно прикрыть ее – чужие разговоры меня не касаются, но как говорят в плохих детективах: то, что я услышал, заставило меня замереть.

– Господин Погребнов, могу ли я взглянуть на товар? – спросил Юсуф Шараф-Эль-Дин.

Я стоял у открытой двери, парочка сидела за столиком за перегородкой, буквально в метре от меня, и мне было превосходно слышно буквально каждое слово.

– Не получится, – принужденно рассмеялся хозяин соседнего номера. – С собой у меня его нет. Он находится в сейфе. Но товар подлинный, вы это прекрасно знаете. От вас в Москву приезжал специалист, который подтвердил его качество. Я всего лишь курьер, и у меня четкие инструкции. Мне было приказано доставить товар в Египет, взять за него деньги и переправить их в Россию.

– Но я не могу брать, как у вас в России говорят, кота в мешке. И тот план, который вы предлагаете, неприемлем.

– Но почему же? – проговорил Валентин, он явно нервничал, как, наверное, любой контрабандист, который боится, что его обманет покупатель. – Я вам сейчас назову шифр кодового замка сейфа, завтра вы мне передадите деньги, и я скажу место, где находится товар. Вы поедете и заберете его.

Собеседник Валентина тоже опасался подвоха.

– А вдруг обманете? – спросил он напряженным голосом.

– Что за глупости, господин Юсуф Шараф-Эль-Дин?! – наигранно беспечным тоном проговорил Погребнов. – Куда я денусь в Египте из отеля? Я же чужестранец. У меня нет здесь знакомых, а билет на самолет только через четыре дня. Вас много, я один. Вы в своей стране, а значит, в более выгодном положении, поэтому должны пойти мне навстречу.

Возникла пауза, во время которой гость Валентина обдумывал свой ответ.

– Хорошо, будь по-вашему, – наконец сказал он. – Завтра в полдень вам привезет деньги мой человек, и вы скажете мне, где товар. Предварительно позвоню. Говорите шифр, но учтите, господин Погребнов, со мной шутки плохи. Если вы посмеете меня обмануть, живым из Египта не уедете. С вас живьем спустят шкуру.

У Валентина после этих слов, видимо, пересохло в горле.

– Гм, – сказал он и шумно сглотнул. – Шифр: 241208. А теперь давайте отметим наш уговор.

Раздалось бульканье – Валентин наливал спиртное в стаканы. Затем стекло звякнуло друг от друга, и кто-то из парочки с шумом выпил. Оказалось, Валентин, потому что его гость сказал:

– Чокнуться с вами чокнусь, но пить не буду, мне по закону шариата не положено. – Мужчины перекинулись еще несколькими словами, затем попрощались, Валентин вошел в свой номер, а его ночной гость ступил на дорожку, шедшую вдоль здания, промелькнул мимо моего балкона и исчез.

«Да-а, черт возьми, хорошенький мне сосед по отелю достался. Наркокурьер он, что ли?» Разумеется, если бы дело происходило в России, то я непременно вмешался бы в ситуацию, сдал Валентина в полицию и не посчитал бы свои действия стукачеством. Я тренер, педагог и не могу позволить, если есть возможность, чтобы какие-то там подлецы Валентины приучали нашу молодежь, среди которой могут быть и мои воспитанники-спортсмены, к наркотикам. Ну, в крайнем случае надавал бы Валентину по морде. Но я в чужой стране, неизвестно, какие здесь порядки, и неизвестно, как отреагирует местная полиция, если я вмешаюсь в дела наркоторговцев, вдруг правоохранители заодно с ними, вложат меня тому же синдикату и мафиозо где-нибудь грохнут. Так что лучше держаться от этого Валентина и его дел подальше.