Вкус ранней клубники - Лариса Шкатула Страница 7

Рейс, в который я с Артемом напросилась, предполагался особенный, потому что он был сугубо частным, коммерческим рейсом. Для него Артем и его напарник Саша Коваль взяли в аренду "камаз"-фуру, чтобы отвести в некий северный город, с управлением торговли которого автобаза, где работали Артема и Саша, имела долговременное сотрудничество.

Мне казалось, что с той поры, как я попросила Артема взять меня с собой, события в нашей с ним жизни закрутились так, что я больше не могла, как прежде, целыми днями перебирать в голове наши с мужем отношения.

И о бессоннице мне пришлось забыть, потому что я вызвалась помогать Артему с Сашей, и помогала, ездила с ними повсюду, оформляла документы, считала деньги, писала сопроводительные бумаги, бегала с ними по начальству, а вечером валилась в постель и засыпала без задних ног. Правда, и Артем в основном ночевал дома. Разве что, ко мне не прикасался…

На переговорах с администрацией пригородного совхоза, откуда мы собирались загружать клубнику, мне пришлось проявлять чудеса дипломатии. Я улыбалась всем направо и налево так, что к вечеру у меня начинала болеть челюсть, и с удивлением открыла в себе способности к кокетству, когда обычный довод шоферов, желающих заработать, и не имевших за плечами ничего, что могло бы гарантировать совхозу выплату ущерба в случае… в случае непредвиденных обстоятельств, не срабатывал.

Директор совхоза взял с нас такой аванс, который, подозреваю, покрывал не менее двух третей себестоимости продукции — нам, понятное дело, клубнику продавали по оптовой цене, но этого ему казалось мало, и он никак не мог решиться поставить под документами свою подпись.

— От вашего предприятия попахивает аферой, — задумчиво говорил он, к моему удивлению, произнося правильно это слово, которое в большинстве случаев не дается даже московским дикторам.

— А какое большое дело аферой не попахивает? — тут же отозвалась я, пока Артем с Сашей лишь покрякивали. — Особенно со стороны, для человека, который не способен к риску…

— Скажите еще, кто не рискует, тот не пьет шампанского! — пробурчал он. — Хорошо рисковать результатами чужого труда.

— Но мы же оформили документы как положено! Как вы говорите, в крайнем случае, суд взыщет с нас все до копейки.

— Пока солнце взойдет, роса очи выест! — отмахнулся этот перестраховщик.

— У нас с мужем есть двухкомнатная квартира… — начала было я и получила болезненный толчок под столом от ноги Артема.

Пожалуй, я действительно увлеклась. Но, как ни странно, на директора это подействовало.

— Ладно, попробую рискнуть, — нехотя проговорил он. — В конце концов, кто не рискует, тот в тюрьме не сидит…

— Типун тебе на язык, Васильич! — не выдержав, проговорил Саша.

— А вдруг у вас получится? Когда-то мы в комсомоле говорили: "Выпьем за успех нашего абсолютно безнадежного дела!"

— Лучше уж, дорогу осилит идущий.

— Хорошо, бог вам в помощь! — директор протянул мне документы и с чувством пожал протянутую мной руку. А вслед все же сказал Артему. — Боевая у вас жена. Завидую. По-хорошему.

На самом деле я вовсе не была так уверена в благоприятном исходе предстоящего рейса, как о том говорила. Начать с того, что на аванс совхозу обе наши семьи сбросились, причем, как мы, так и Ковали вынуждены были занимать в долг у друзей. Правда, и отдача обещала быть оч-чень солидной…

Эта ранняя клубника и на наших городских рынках ещё откровенно "кусалась", а на севере, куда её собирались везти друзья, цены вообще были запредельные.

По-моему, до нас такого ещё никто не делал. То есть, клубника к северянам конечно же попадала, но вряд ли её привозили фурами. Может, кто-то из торговцев решался прихватить пару ящиков, но огромную машину. Почти в начале сезона…

— Не ожидал, что у тебя такой актерский талант, — вроде бы похвалил меня Артем, когда мы сели в нашу машину, чтобы ехать домой.

Вроде похвалил, а прозвучало как оскорбление. Словно я только и делаю, что играю. Вру, иными словами. Насчет последнего он явно переусердствовал. Для нас, Дольских, обвинение во вранье — худшее из оскорблений. Мою маму можно было обвинять в чем угодно, но только не в нечестности. Помню, даже в детстве я могла добиться от неё чего-нибудь всего одной фразой:

— Ты мне обещала!

Она считала, что обманывать детей — самый тяжкий грех. Конечно, и мне приходилось нелегко. Родители добивались от меня выполнения своих требований, заставляя дать "честное слово". Тогда я лезла из кожи.

Артем тоже знал об этом, но отчего-то пер на рожон. Я сделала вид, что не поняла его намека. Как говорится, ещё не вечер. Потерплю. Истина, похоже, достанется мне нелегко.

Даже Саша при словах товарища огорченно засопел на заднем сидении, а я едва удержала себе в руках: мне хотелось с места газануть так, чтобы резина с покрышек полетела клочьями. Что я жду от этого рейса? Возвращения блудного мужа в лоно семьи или возвращения ко мне моего возлюбленного? Полно, да есть ли ещё он у меня?

Так получилось, что мы выехали вечером. Днем фура грузилась в том самом пригородном совхозе — ведь накладная была у нас на руках.

— Четыре дня попотеем, и целый год можно в кошелек не заглядывать! — приговаривал Саша, выруливая с проселочной дороги на автомагистраль.

Больше всего на свете мой муж не любил брать в долг. Под давлением товарища он согласился на операцию "Клубника", как шутил Саша, но раздражение его не покидало: должно быть, злился на самого себя за мягкотелость. Товарищ его это чувствовал, потому и говорил, чтобы в машине не висело тягостное молчание. Я между прочим подумала, что прежде никто не мог сказать, что у Артема тяжелый характер. Теперь же он на глазах превращался в педантичного зануду.

— Если Валерия и вправду возьмет товар прямо с колес, а нам даст наличку в зубы, мы же станем миллионерами…

Так рассуждал вслух Саша, как если бы он и сам побаивался риска, к которому склонил друга.

— Лишь бы другой кто не дал нам в эти самые зубы… На дорогу гляди, коммерсант! — хмуро бросил товарищу Артем, хотя Саша столько лет провел за рулем, что мог бы, наверное, вести машину и с закрытыми глазами.

Мне казалось, муж уже жалеет, что дал согласие взять меня с собой, вот и злится, отвязывается на товарища. Но Саша, вроде, не обращал внимания на его недовольство. Привык? Неужели Артем теперь и в рейсах такой же невыносимый, как дома?

Ничего, Белла, терпи! Разве ты не для того поехала вместе с ними, чтобы ещё раз убедиться, как мало общего теперь между вами? Не говоря уже о любви. От неё точно остались лишь воспоминания. Рожки да ножки, как любит говорить моя свекровь…