Тузы и их шестерки - Марина Серова Страница 7

— Это мое право. Право журналиста!

Провинциальный фанатик борьбы за право совать свой нос в любую нору. Жаль ее…

— Подождите, подождите. — Я попыталась ее успокоить, перекрыть хотя бы на время фонтан эмоций. — Вот что я вам могу предложить. Давайте мы вместе с вами попытаемся установить, загрязняет ли совместное итальянско-российское предприятие окружающую среду или нет? Думаю, что с моим документом нас пропустят на территорию, и мы сможем познакомиться со всем технологическим процессом.

— Почему бы вам не взять пробу из реки и не сделать соответствующие анализы? Вы что, приехали без оборудования?

Мне нужно было найти какой-то ответ на вполне резонный вопрос. Гром не собирался снабжать меня портативной лабораторией для того, чтобы я здесь на самом деле брала пробу воды и почвы.

— Вы знаете, нас не очень хорошо финансируют. — Я начала рассказывать басню. — Для того чтобы проводить дорогостоящие анализы, необходимо иметь на руках какие-то факты. А для простых сгодится оборудование обычной санэпидстанции. Надеюсь, у вас имеется такая структура?

— Да, конечно. — Ее голос был наполнен сарказмом. — Там одна старая бабка, которой уже лет семьдесят, да и она не собирается ничего делать. Просто сидит и получает за свою работу денежки из местного бюджета. Вы думаете, тут кто-либо заинтересован в развитии санитарно-эпидемиологического надзора? Мы можем здесь все, как мухи, передохнуть, и никто палец о палец не ударит, включая нашего многоуважаемого господина Федотова.

— Откуда вы взяли информацию об участившихся случаях заболевания раком?

— Откуда? — Она развела руками. — Да кого ни спроси, у кого-нибудь родственник или знакомый загибается. Вот откуда информация. У нас в городе пятьдесят три тысячи жителей. Это тьфу! Знаем друг друга в лицо.

При этом она отвернулась в сторону. Затем снова уставилась на меня исподлобья.

— Вы думаете, мне кто-нибудь даст реальные цифры?

С этой женщиной было все ясно. Она, похоже, постоянно находилась в состоянии легкой истерии, и не важно при этом, по какому поводу выплескивались эмоции. Лишь бы что-нибудь выплескивать и лишь бы чем-то возмущаться. Хотя в этот раз Ленская била в точку, но, похоже, даже и не подозревала об этом. Брать такого товарища себе в помощники я не хотела и уже пожалела о том, что пригласила ее на совместную инспекцию. Она тем временем и не собиралась забывать о моем предложении.

— Так когда вы намерены наведаться к итальянцам?

— Знаете, — я собиралась по-тихому смотать удочки, — мне необходимо время, чтобы осмотреться в вашем городе, и я думаю, что сообщу об этом через день-два.

— Ну-ну, а мне надо работать. — Резкость ее слов была поистине мужской. — Завтра выходит наш очередной номер, и мне нужно подготовить материал. Без моей статьи газета будет плохо продаваться.

Последние слова были произнесены столь уверенно, что диагноз я ей поставила окончательный: дамочка весьма недалекая.

Можно было как угодно относиться к самой журналистке, но разговор с ней дал мне информацию о заводе. Я села в машину и стала внимательно рассматривать карту. Вдоль речки Северной никакого завода обозначено не было. Значит, его построили позже, нежели была отдана в печать карта города Верескова.

«Выше по реке». Я вспомнила слова журналистки и провела пальцем по голубой ленте в верхней части карты. Где-то в районе хлебозавода должен был находиться и цех по производству пластмассовых изделий. После этого стала искать по карте, где же находится упомянутая в беседе с Ленской санэпидстанция.

Как и ожидалось, данное учреждение, которое при правильно поставленной работе может притянуть к ответу любую организацию за явные нарушения санитарных норм и даже закрыть, находилось рядом со зданием администрации города, и туда я собралась направиться, к тому же это было совсем недалеко от моего нынешнего места жительства.

Санэпидстанция занимала несколько комнат на первом этаже здания, чье основное назначение было гордо обозначено на табличке, прибитой к дереву. «Дом культуры», — прочитала я. Рабочий день уже подходил к концу, была половина пятого вечера, когда я позвонила в дверь, на которой были мелом выведены три крупные буквы «СЭС».

Мне никто не открыл. Пришлось попытку повторить. Наконец в дверях появилась старушка с коричневой сумкой в руках. По всему было видно, что она собралась уходить, что и подтвердили ее слова, которые она произнесла:

— Сегодня больше не работаю. Приходите завтра.

— Завтра я никак не могу, — возразила я, вытаскивая книжицу.

На лице бабки появилось легкое смятение. Она поставила кошелку на пол, перешагнула через порог, не желая все еще впускать меня в свои владения, и, вытерев руки о юбку, протянула руки за документом. Я отдала удостоверение, и она стала читать, что написано у меня в документе. Хмыкнув, она протянула мне удостоверение обратно.

— Завтра, — более услужливо повторила она. — К девяти часам приходите. А сегодня мне надо идти.

— Вы, наверное, плохо прочитали, что там написано? — Я была не склонна потакать чисто российскому нежеланию работать. — Вы, должно быть, неплохо устроились, если учесть пенсию и плюс еще оклад. Может быть, пора освободить свое место для более молодых и энергичных?

Старуха перестала звенеть связкой ключей, одним из которых она собиралась закрыть дверь, и посмотрела на меня. Ее цепкие, умудренные жизненным опытом глаза рассматривали меня, оценивая, шучу я или всерьез? Я постаралась, чтобы на моем лице не было и тени блефа. Все должно было выглядеть абсолютно серьезно, чинно, спокойно, без малейшего намека на игру.

— Мне надо внука из садика забрать, — уже оправдываясь, сообщила бабка.

— Мы можем поговорить и по дороге, — предложила я. — Мне нет необходимости сидеть вместе с вами за столом, заваленным бумагами.

— Это хорошо, — тут же с облегчением сообщила старуха. — Вас Юлей зовут?

— Юлия Сергеевна. Так будет более корректно.

— Лидия Федоровна, — устало представилась она. — Вот уже тридцать лет бессменный руководитель местной санэпидстанции.

— Я хотела вам задать несколько вопросов об экологической обстановке. Кому, как не вам, быть осведомленной обо всех источниках загрязнения окружающей среды.

Мы вышли на улицу и пошли по частному сектору. Я не знала, далеко ли нам идти, но меня это сейчас мало волновало. Главное — разговор с Лидией Федоровной. А куда она там шла — это вопрос двадцать пятый. В принципе, я и сама была не прочь прогуляться после долгого сидения за рулем.

— Что вы мне можете сказать о заводе, который построили итальянцы?

Директор СЭС смотрела все больше вперед или себе под ноги, в мою сторону голову не поворачивала.

— Итальянский завод? — переспросила она. — Да ничего не могу сказать. Все у них нормально.

Вот так сразу? Меня задело столь категоричное заявление, ведь были и сведения несколько иного плана.