Дама пик - Алексис Лекей Страница 7

Понедельник

Впервые после выхода из больницы Мартен ощущал, что его терзают не только привычные навязчивые страхи. Ему не понравилось то, что он прочел во взгляде Мириам. Это было… Он старался избегать четкой формулировки, но слово “разочарование” само собой выскочило на поверхность. Или даже нечто более обидное, чем разочарование. Отвращение. Тем хуже для меня – и для нее, мысленно повторял он, пытаясь избавиться от тягостного и болезненного чувства, которое вызвала реакция Мириам.

Если он согласился поиграть в вопросы и ответы с Жаннеттой, то одной из причин было отношение Мириам. Ему пришло в голову доказать, что если бы он захотел, то смог бы, но он не хочет, потому что все теперь потеряло смысл.

Интересно, они сговорились или пришли практически одновременно по чистой случайности? Или тут замешана Иза? Все дело в Изе, которой надоело видеть отца в таком состоянии. Уж во всяком случае Марион тут ни при чем. Она бы ни за что не попросила помощи у Мириам. Девочкам стоило бы хоть на время оставить его в покое. Тут он подумал, что пора уже перестать воспринимать Марион и Изу как “своих девочек”. Марион – его подруга, пусть он и не спал с ней после выхода из больницы, но до того ведь успел сделать ей ребенка, и со временем они наверняка начнут снова спать вместе. Наверняка.

Однажды он прекратит чистить зубы по двадцать минут кряду, просто чтобы убить время. Он выглянет в окно, выйдет в конце концов на улицу и присоединится к себе подобным. Однажды.

Он включил телевизор и погрузился в созерцание фильма о животных, потом, переключая каналы, наткнулся на дискуссию, темой которой было влечение, точнее, отсутствие такового у мужчин.

Один исследователь утверждал, что пятнадцать процентов взрослых мужчин вообще не испытывают желания, ни гетеросексуального, ни гомосексуального, ни вообще какого бы то ни было. Он связывал этот недостаток с функционированием определенных отделов мозга. Ссылался на результаты двойных и тройных слепых тестов. Испытуемым, череп которых был опутан датчиками, последовательно демонстрировали слайды, сперва нейтральные, потом с возрастающей эротической компонентой. Среди них были и “здоровые” особи, и мужчины, “болеющие” отсутствием желания. У последних в некоторых зонах мозга не фиксировалось никакой активности.

Зоны с отсутствующей реакцией. Мартену пришло в голову, что и у него некоторые участки мозга утратили активность. Неужели пуля убийцы спровоцировала физиологическое отклонение, заблокировав какой-то из биохимических процессов?

Он подумал: может, стоит пройти сканирование мозга еще раз? Его уже трижды подвергали этой процедуре, но тогда врачи не проверяли участки, отвечающие за сексуальное влечение. А хотелось ли ему на самом деле вновь обрести его?

Мартен выключил телевизор и пошел искать в вещах Марион женский журнал. Перелистывая страницы, он наткнулся на рекламное объявление с фотографией роскошной обнаженной женщины, снятой со спины, в три четверти оборота. Восхитительный изгиб талии и ягодиц. Профиль богини. Снимок был подретуширован, но искусно. В данном случае он, как ни странно, не напоминал виртуальную фигурку в 3D: можно было разглядеть текстуру кожи, нежный светлый пушок на бедрах и руках. Он попробовал представить себе, как обнимает ее. Прижимает к себе. Осторожно проводит ладонью по тонким волоскам, скользит языком вдоль позвоночника… Почувствовал ли он возбуждение? Трудно сказать. Возможно, смутную дрожь. Он дотронулся до члена. Даже если дрожь ему не померещилась, все равно это была реакция рассудка в чистом виде.

Он заставил себя представить более выразительную сцену с участием их обоих: женщины и его, Мартена. Вот они встретились в лифте. На этот раз она одета, но все так же прелестна. И очень расстроена, потому что у нее в ванной протекает труба. Он предлагает помочь. Ошибается, и вода бьет фонтаном. Оба они промокают до нитки. Она снимает майку и, ничуть не смущаясь, предлагает ему просушить сорочку. И вот они, полуобнаженные, стоят в маленькой ванной комнате, волнующий момент, они касаются друг друга, и она вдруг набрасывается на него. Они начинают целоваться, ласкать друг друга, но неожиданно зацепляют сушилку для белья, которая обрушивается на них вместе со всем, что на ней развешано. Смеясь, они пытаются выбраться из-под горы влажной одежды. И тут открывается входная дверь. Няня привела из школы сына женщины. Когда это я успел придумать этой девушке сына, спросил себя Мартен. И с какой стати чертова сушилка свалилась нам на голову?

Попробовать что-то более развратное? Вот он сидит поздно вечером на работе и слышит крики. Полицейский в форме насилует проститутку в камере предварительного заключения. Мартен бьет полицейского и уводит девушку в медпункт. Она хочет выразить ему благодарность. Но, увидев ее лицо, он ужасается, насколько оно потасканное. К тому же вокруг губ полно прыщей. Или угрей. Слишком часто делала минет немытым клиентам?

Он вздохнул. У него получалось сконцентрироваться и представить себе сцены с мощным эротическим потенциалом, но за этим следовало неотвратимое фиаско.

А если попробовать с женщиной, с которой он уже спал? Мириам? Эту идею он тут же отверг. Невозможно. Почему невозможно? А вот невозможно, и все. Марион? К ней он испытывал бесконечную нежность. Беременность сделала ее красивой и трогательной, смягчила линии тела и лица, округлила крохотную грудь, не испортив ее. Не за что зацепиться, чтобы приступить к эротическим фантазиям. Это было бы почти… неприлично. А если сделать участницей фантазий самую первую жену, мать Изы? Но время развело их так далеко… Стоило ему подумать о ней, и она возникала у него перед глазами совсем юной, такой, как была тогда, когда они оба все время хотели друг друга. Только он-то с тех пор стал совсем другим. А когда-то давно два совсем юных существа и представить себе не могли, что им уготовано жизнью. Впустить ее в свои эротические мечты казалось ему почти столь же немыслимым, как если бы это была Иза. Получалась жуткая смесь инцеста и некрофилии.

Марион и Иза нашли его уснувшим в кресле, у ног валялся женский журнал. Они переглянулись, но никак не прокомментировали увиденное. Марион подняла журнал, бросила взгляд на изогнувшуюся обнаженную женщину и закрыла его.

Вечер понедельника

Ужин вполне соответствовал ее ожиданиям. Никакой фантазии, одна скука и формализм. Всеобщее внимание монополизировал председатель партии – шеф ее мужа: он попеременно острил и рассказывал анекдоты, встречаемые благоговейным молчанием и угодливым смехом, а в перерывах прижимался к ней коленом, чего никто, включая супругу великого человека, как будто не замечал. Ее впервые пригласили на официальный ужин с титаном, и этой привилегией она была обязана своему семейному положению.

Председатель пользовался репутацией неутомимого соблазнителя жен своих подчиненных, а также сотрудниц, и, похоже, не собирался ждать следующей встречи, чтобы включить ее в число охотничьих трофеев.