Отражение Ворона - Дмитрий Вересов Страница 7

– Планы изменились. Все оказалось несколько сложнее, чем мы предполагали, так что, дорогой профессор, придется набраться терпения.

– О-х… – Таня услышала в трубке тяжкий вздох Делоха. – А что же сорвалось? Впрочем, простите, не по телефону, разумеется… У меня тоже есть новости. Дело важное и срочное. И тоже не телефонный разговор.

– Даже так? – Татьяна внутренне напряглась. Время такое настало, когда хороших новостей ждать не приходилось. – Что ж, утречком заеду, поговорим. Кстати, как ваша гипертония? Не нужно ли прислать хорошего врача или лекарств?

– Дело не терпит отлагательства, я сам приеду, все расскажу, – сказал профессор.

– Не может быть и речи, вам с вашим артериальным давлением так и до инсульта недалеко, так что лежите, пока не парализовало, я сама сейчас приеду…

Было пол-одиннадцатого. Шофер Морвенов, Уоррен, как всегда по старой моде – в традиционном сером мундире, фуражке и высоких кавалерийских сапогах, – в ожидании приказов своей госпожи сидел в комнате для прислуги и глядел повтор вчерашнего матча «Лидс —Астон-вилла».

– Уоррен, мы выезжаем, – сказала леди, уже спускаясь в вестибюль.

Лондон рано готовится ко сну. Пабы по закону Ее величества закрываются в одиннадцать. Ее величество заботится о средней британской семье, чтобы мужчина – глава семейства вечером был дома с женой и детьми.

Темно-синий «роллс-ройс» несся по почти пустынному мосту Ватерлоо через величественную Темзу.

«Такая же по ширине, как и Нева… – почему-то подумала про себя Татьяна, глядя на маячивший вдалеке возле Тауэр-Бридж силуэт плавучего крейсера-музея „Белфаст“. – И еще этот „Белфаст“ – вроде нашей питерской „Авроры“».

Делох не лежал. Расхаживал по квартире, как здоровый и молодой.

– Я вас накажу, – сказала Татьяна, вручая больному дежурный пакет со свежими фруктами. – Чего по квартире шляетесь? Паралича захотели?

Прошли в кабинет. Уселись в кресла напротив друг друга. Татьяне хотелось сигару, но она опасалась за артериальное давление профессора.

– Ну? – спросила она. – Что за паника на корабле?

– Братец ваш Никитушка объявился в Лондоне, вот что! – ответил Делох. – Приехал шотландские корни изыскивать…

– Ну и что? – спросила Татьяна. – Из-за этого стоило вам, больному, так переживать?

– Это не все, Танечка, – продолжал Делох. – Это только полдела, а настоящая беда в том, что пропал ваш братец, исчез…

– Куда исчез? – недоуменно переспросила Татьяна.

– А мы с ним договорились на прошлые выходные вместе посидеть в библиотеке Британского музея, ему-то ведь надо! А он и пропал, в тот уик-энд пропал и не звонит…

– Может, бабу или кого еще типа бабы нашел, – размышляя, пробормотала Таня.

– Да нет, – возразил Делох, – я в гостиницу «Маджестик» звонил, они в рисепшн сами обеспокоены – неделю, как постояльца нет, номер уже три дня как не оплачен, вещи Никита не забрал свои из номера, точно что-то случилось!

– Случилось, – кивнула Татьяна.

– Я вот еще что, роясь в Никиточкином деле, нашел, кстати, – совсем по-старчески причмокивая губами, добавил профессор, – там вдруг в шотландских родовых описях, между страницами, специально уже отобранными для Никитушки, где по вашей родословной, там обнаружил вдруг листок со стихами, не знаю чьи, но похожи на Бернса, и там строчки такие есть… вот…

The bluebird was one

When catcher was gone…

Then prayer was done

And two blackbirds were flown…

– И написано чернилами, бумага старая, желтая совсем, но, что важно, посвящение поглядите!

И профессор протянул бумагу Татьяне. Она глянула на листок и обомлела…

Поверх колонки рифмованных строчек было написано:

My sweet lady M…

И далее было:

When I see you again

Your servant am I

And will humbly remain

Just heed this plea, my love

On bended knee my love

I pledge myself to you again

Oh, Tanya my sweet

I wait at your feet

The sands have run out

For my lady and me

When love is high, my love

Wedlock is nigh, my love

Life is secure with you, my love…

– Была одна птичка голубая, а вылетели потом две птички черные – к чему бы это? И откуда взялся этот парафраз старинного стихотворного посвящения леди Джейн, известного вашему поколению по знаменитой перепевке «Роллинг Стоунз»? А, Танечка?

Обратной дорогой в Морвен-хаус, Татьяна попросилась к Уоррену на переднее сиденье, как ездили когда-то советские бонзы, не на задних сиденьях своих партийных «чаек», а спереди, рядом с шофером.

Уоррен молча выразил легкое изумление, но пробормотал что-то типа «би май гест» и «май плежер»…

А леди было просто очень одиноко.

Да и был уже второй час ночи – в Лондоне пусто! Только бродяги спят в своих спальных мешках возле входов в дорогие супермаркеты, да полицей-ские парочками в фуражках с околышами в таксистскую шашечку – ходят-бродят взад-вперед по Стрэнду… Так что, кто ее увидит? Как леди Морвен демократично едет рядом с шофером на переднем сиденье.