Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Ирина Мельникова Страница 7

— Откуда эта баба взялась? — спросила Даша хрипло. Гриша, сам того не ведая, ударил ее прямо в солнечное сплетение, да так, что перехватило дыхание. И она едва обрела способность дышать.

— Да сучка одна из галереи. Новая Мишкина б… Манька ее послал, чтоб она помогла твоему Пистолетову картины в офис и в дом Марьяша выбрать. Тоже мне эстет нашелся, вздумал культуру в бандитские массы нести.

— Марьяш не бандит, — заступилась Даша за молодую акулу отечественного бизнеса. — Говорят, очень талантливый мальчик, экономический вундеркинд. У него на лбу это написано.

— Эх ты, провинция! — Оляля постучал согнутым пальцем по ее лбу. — На заборе тоже бывает кое-что написано, а заглянешь — дрова лежат. Давно известно, что одной умной головой такие бабки не сколотишь. К умной голове острые клыки и длинные когти требуются, чтобы порвать, как кобель фуфайку, всех, кто мешает. И еще хвост лисий нужен, чтоб следы заметать. Ты знаешь, какое у него погоняло?

— Погоняло? — удивилась Даша.

— Ну кликуха, кличка! Меня Паша Лайнер просветил. Марьяша в народе Хенде Хох прозвали.

— Хенде Хох? Руки вверх? — еще больше изумилась Даша и вдруг поняла и рассмеялась. — Это точно! Компания «Русские Крылья» — «РуК». — И процитировала слоган, который навяз в зубах не меньше, чем реклама пресловутого «Сникерса»: — «Русские Крылья» поднимут вас вверх, туда, где удача, туда, где успех!»

Ага, поднимут! — отозвался злорадно Оляля. — Уже подняли! Всю Россию ручками вверх! А после на табуреточку поставят и петлю накинут! А ты, как последняя дура, вторишь этим борзописцам с экрана: «Ах, гений! Ах, вундеркинд!» Он еще в такую ж… затолкает нас своими ручонками, этот вундеркинд, увидишь потом!

— Я — дура, а ты — циник! — рассердилась Даша, хотя в душе была согласна с Олялей. Она хронически не выносила Вадима Марьяша. У нее была самая настоящая аллергия то ли на ангельский овал юного пухлощекого лица, то ли на лучезарное сияние голубых очей новоявленного олигарха, чья улыбка не сходила в последние полтора года со страниц газет и экранов телевизоров.

Юный Вадик стал прямо-таки национальной идеей, символом возрождения, ее брендом.

— Циник, Даша, циник — это ты еще культурно заметила, — расхохотался Оляля, — а вообще-то я самая последняя б…, покруче твоего Влада. Хотя я не сумел бы, как он, сначала за решетку всю эту сволочь сажать, а после перед ними на задних лапках скакать, хвостом крутить, на сладкую косточку в их руках облизываться. Скурвился твой генерал, Дашка, как последняя сука скурвился!

— Ладно, с генералами все ясно, не в швейцары же ему было подаваться? — поморщилась Даша и поинтересовалась: — А себя ты с чего в опалу загнал?

— А, — Оляля махнул рукой, — тоже на «зелень» потянуло, словно беременную девку на соленые огурцы! Малюю теперь холсты, как по конвейеру. Будто столяр-станочник, передовик производства, сверлю, строгаю, прибиваю, краску ляпаю. Шедевры — туда, баксы — сюда! Туда-сюда, туда-сюда! Веселая жизнь пошла, только крыша от нее все сильнее едет.

— Покажи руки, — приказала Даша, — опять ширяешься?

— Дура, то ширево еще не выросло, чтоб до самой души достать! — скривился Оляля, но рукава рубахи закатал. Страшных багровых синяков и ржавых струпьев — следов от внутривенных инъекций наркотиков — не было, и Даша вздохнула с облегчением. Но на всякий случай спросила:

— В ногу небось колешься?

— А ты проверь, — улыбнулся Гриша коварно, — я покажу. Между прочим, многие сейчас в паховые вены ширяют, чтоб не так заметно было. Я ведь и штаны могу спустить. Проверяй!

— Отстань, Лялька, со своими шутками, — огрызнулась Даша, — подумай лучше, чем угощать будешь. «Хеннесси» вряд ли остался, его Владик со своей дамой выкушали, а что мы с тобой кушать будем?

— С чего на тебя вдруг жор напал? — удивился Оляля. — Или понесла от кого? — Он окинул ее критическим взглядом. — По фигуре вроде незаметно.

— Типун тебе на язык, — замахнулась на него Даша, — от кого я могла понести, от духа святого?

— Ну, я думал, раз Влад тебе звонил…

— Ага, — рассмеялась Даша, — новый способ осеменения дам. Секс по телефону имеется, почему бы тогда не придумать, как баб с его помощью брюхатить. Быстро, надежно, выгодно!

— Чего ты взбеленилась? — Оляля покачал головой. — Или задело, что я про Влада и его бабу рассказал? Это, детка, шоковая терапия, клин клином вышибают.

— А у меня, Лялька, куда ни кинь, всюду клин. — Даша закинула голову, чтобы удержать слезы, не дать им поползти по щекам.

— Ладно, прости, — Оляля погладил ее по руке. — Хватит уже страдать, что, мало добрых мужиков встречается?

— В том-то и дело, что мало, — Даша виновато улыбнулась. — Порой мне кажется, что меня приговорили к вечной каторге и отправили то ли на свинцовые рудники, то ли на галеры. Влад словно гиря у меня на ноге, когда-то даже казалось, закатится солнышко, если он меня разлюбит. А он, выходит, никогда не любил. Его ж приятели сдали, причем популярно мне объяснили, дескать, это высший пилотаж для оперативника заполучить столь ценного человека, да еще не тратить при этом на него ни копейки.

Она судорожно перевела дыхание. Оляля, насупившись, смотрел на нее, и Даша отвела взгляд. Но остановиться уже не могла.

— Я пахала на него, болела за него, переживала, рейтинги поднимала. Он же мне клялся в любви, плакался в жилетку, засыпал под теплым боком и попутно трахался с дешевой сучкой, на тридцать лет себя моложе, жрал водку на таежных заимках, парился с ней в Манькиной бане! — Она ухватила Олялю за грудки и, встряхнув, требовательно спросила: — Получается, у него с ней неземная любовь, ведь даже в Москву за собой уволок и на Ритку — мать своих детей — не посмотрел, а со мной что же было? Оперативная разработка нужной и полезной идиотки? Или это по-другому называется? Но так же скверно и пошло? — Она взяла Олялю за руку, заглянула ему в глаза: — Лялька, почему ты меня замуж не взял?

— А я чуть-чуть опоздал, — усмехнулся Оляля, — на шаг отстал. Да разве ты за меня пошла бы? Санек твой весь свет тебе затмил. Как же, косая сажень в плечах, голубые береты, десантные войска! Романтика!

— Он был первым, кто предал меня! Приятель нашептал, с такой, мол, как я, карьеру не сделаешь! Надо будет жену караулить, от ухажеров отбиваться… А я ведь ни о ком, кроме него, слышать не хотела! Но он испугался, уехал, ничего даже не объяснил. Ему распределение в Германию светило.

— И где он сейчас?

— А ты будто не знаешь? — Даша печально улыбнулась. — Недавно генерал-лейтенанта присвоили.

— Да знаю, чего не знать, — Оляля обнял ее за плечи и притянул к себе. — Конечно, карьеру он сделал, я слышал, Героя даже получил.

— Получил года три назад. Я точно не знаю, но он, кажется, участвовал в разработке той операции, когда наш десант вставил НАТО пистон в задницу. Помнишь, как российские солдатики маршем по Югославии прошлись?