Глубокое синее море - Чарльз Вильямс Страница 7

— Вот, мистер Годард. Начинайте с него. Остальное прибудетчерез пару минут.

— Большое спасибо, — ответил Годард и налил себе полнуючашку. Кофе был горячий и крепкий. Ему пришлось прихлебывать с осторожностью. —Чудесный кофе. Кто-то прекрасно его готовит.

Барсет закурил сигарету и уселся на противоположную койку:

— Вы, собственно, откуда плыли?

— Из Калифорнии. Двадцать шесть дней назад вышел изЛонг-Бич.

— И куда держали курс? Гарри пожал плечами:

— На Маркизские острова и дальше, может быть, в Австралию.Короче, куда попал бы.

— И один на такой маленькой яхте? Даже девчонки с собой неприхватили? — Такой факт был, казалось, выше понимания стюарда. — Может быть,собирались написать об этом книгу?

— Нет… — Он вдруг подумал, что стюарду этого не понять. Тотявно считал его сумасшедшим. А сумасшествием можно объяснить многое, поэтомупросто спросил:

— Скажите, куда плывет этот корабль?

— «Леандр»? Мы плывем в Манилу. А вышли из Южной Америки.Последнюю остановку делали в Кали. — Далее он сообщил, что корабль идет подпанамским флагом, но это все, что связывает его с Панамой, ибо суднопринадлежит одному греку, который и осуществляет перевозки через компанию«Хайворт-Лайн», находящуюся в Лондоне. Построен в 1944 году, имеетцилиндрические машины, делает в среднем тринадцать узлов.

Капитан Стин, по прозвищу Холи Джо, то ли уроженец Ирландии,то ли Шотландии, ревностно относится ко всему тому, что написано в Библии, ярыйпротивник алкоголя. Видимо, когда-то сбился с нормальной дорожки и ушел в море.Судя по всему, настоящий капитан на корабле — светлокудрый великан Линд. Вовтором помощнике есть что-то голландско-индонезийское, а третий помощник —швед.

Появился молодой филиппинец с подносом в руках, и Годардпринялся за еду, в то время как Барсет продолжал говорить. О себе рассказал,что он американец, но не пояснил, почему работает на этом судне, в то время какна американском корабле старший стюард мог бы заработать в два раза больше.Годард понял, что у него, видимо, были на то свои причины — или скандальнаяистория с женщинами, или неприятности с профсоюзом или полицией.

— И много пассажиров у вас на борту? — поинтересовался он.

— Нет, немного. У нас всего для них двенадцать мест, но этостарое корыто, конечно, не может сравниться с современными кораблями, которыеделают по шестнадцать — восемнадцать узлов, имеют кондиционеры и элегантныебары, поэтому сейчас плывут только четыре пассажира — две женщины и двоемужчин.

Одному из них лет шестьдесят пять, неплохой человек. Раньшеслужил где-то в Бенгалии, потом долгое время жил в Буэнос-Айресе, покааргентинская инфляция вконец не обесценила его пенсию. Теперь собирается пожитьна Филиппинах. У другого мужчины бразильский паспорт, но он, по всейвероятности, поляк. Его зовут Красицки. Болеет с момента нашего выхода из Кали.Линд его лечил, но так и не понял, чем этот человек страдает. Во всяком случае,странный он какой-то. Постоянно запирается в своей каюте, закрывает иллюминатори, даже задергивает занавеску, словно не переносит дневного света. Временамидаже средь бела дня слышно, как он стонет, словно ему снятся кошмары. Акорабельный сундук в его каюте заперт на три замка. Честное слово, на тризамка.

Одна из женщин — вдова капитана морского флота США. Ей околопятидесяти, но выглядит очень моложаво. Судя по всему, много плавала и побывалаво всех частях света. Тип женщины из Южных Штатов, но с умом, с ней приятнопобеседовать.

Другая моложе, лет тридцати с небольшим, и очень миловидная,хотя и суховата — сама первой никогда не заговорит. Она тоже вдова, но чтослучилось с ее мужем, неизвестно. Работала в Лиме, а теперь отправляется вМанилу, куда ее послала фирма. Для женщин плавание проходит довольно скучно,так как оба их спутника уже в преклонном возрасте, а один вдобавок к этому сзавихрением. Конечно, они будут рады увидеть на корабле нового человека. Или умистера Годарда другие планы?

— Я и сам еще не знаю, — ответил Гарри. — Вероятно, этобудет в какой-то степени зависеть от капитана.

— Оставайтесь здесь, — сказал Барсет. — А то Холи Джо всучитвам в руки тряпку.

Годард подумал, что новый человек, выловленный посредиокеана, для старенького парохода может означать и другое. Это и большепроданного спиртного, больше чаевых для того же Барсета, и всякая иная выгода сфинансовой точки зрения.

Разумеется, такой вывод трудно сделать, глядя на человека водних трусах…

— А чем вы зарабатываете на хлеб насущный? — наконец, невыдержал стюард.

— В настоящее время ничем, — ответил Годард. — А раньшеснимал фильмы и писал.

Барсет заинтересовался. Если это правда, то, выходит, ихновый пассажир занимает солидное положение в обществе.

— Какие фильмы?

— «Тин-Хан», «Аметистовая афера» и некоторые другие.Последний назывался «Соленая шестерка». Получился настоящий боевик.

— «Тин-Хан»? Я его видел, — взволнованно подхватил стюард. —Так назывался крейсер во времена Второй мировой войны. Великолепный фильм!Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.

Годард пожал плечами:

— А почему бы не остаться?

Может быть, ему будет интересно стать на какое-то времяморяком.

Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошимпарикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву,другой — спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды иветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядетьлучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никогоне было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном,найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.

Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабльнемного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется многоприятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию отработы машин.

На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, чтокапитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.

Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.

— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин.На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткимирукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годард,присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.