Прогноз гадостей на завтра - Дарья Донцова Страница 7

Я оглядела ее ярко накрашенное лицо, белые волосы спросвечивающей у корней чернотой и отдала барсетку. Жена Малевича открыласумочку, присвистнула и сказала:

– Надеюсь, здесь вся сумма. Имейте в виду, я отлично знаю,сколько у Эдьки было баксов с собой.

Я прищурилась и довольно зло ответила:

– Если бы я хотела вас обворовать, то утащила бы все разом!

– Ну ладно, не лезь в бутылку, – миролюбиво ответиладевица.

Она казалась очень молодой, лет двадцати, не больше. Густаятушь, черные брови, огненные щеки и кровавые губы не скрывали ее возраст.Порывшись пальцами с отвратительно длинными ногтями в отделении, набитомденьгами, девчонка выудила сторублевую бумажку и царским жестом протянула еемне:

– Это за услуги, надеюсь, хватит.

Черная волна злобы поднялась из желудка и заполнила моюголову.

– Детка, – процедила я сквозь зубы, – ты бы хотьпоинтересовалась, что с Эдуардом!

– Подумаешь, – фыркнула любящая женушка, – эканевидаль! Опять надрался и в вытрезвитель попал, еще хорошо, что не в ментовку!

– Нет, – медленно ответила я, – он, как тывыражаешься, в ментовке!

Девчонка подпрыгнула:

– Ну блин! В каком отделении? Это же опять надо туда бабкитащить!

Понимая, что иного выхода нет, я брякнула:

– Нет, деньгами тут не поможешь, дело очень серьезное.

– Под уголовную статью попал! – всплеснула рукамисупруга. – Знаем, проходили! Неделю тому назад он долбанул одного ментакулаком по зубам! Ну вы не поверите, сколько содрали! До сих пор вздрагиваю!

– Эдик мертв, – тихо сказала я.

– Как? – отшатнулась девчонка. – Что вы имеете ввиду?

– Его убили сегодня в ресторане «Макдоналдс», странно, чтоникто из милиции не сообщил вам о случившемся.

– Ничего не понимаю, – трясла головой госпожаМалевич, – просто ничегошеньки. Вы имеете в виду, что он напился вресторане, как труп?

– Нет, – жестко ответила я, – он на самом делетруп.

– Ой! – взвизгнула девица, закатила глаза и рухнула напол.

Я захлопнула дверь и побежала искать кухню. Квартира быламаленькой, неудобной, с узким крохотным коридором и пятиметровым пищеблоком.Оборудован он оказался старенькой мебелью, затрапезным холодильничком «Минск» иэлектроплитой российского производства.

Не найдя никаких лекарств, я набрала в чашку холодной воды ибрызнула на лицо госпожи Малевич, но та не подавала признаков жизни. Слегкаиспугавшись, я намочила полотенце и стала тереть щеки и лоб девчонки.Светло-зеленая махровая ткань стала разноцветной, боевая раскраска смылась,из-под нее появилось бледненькое личико, слегка простоватое, но милое, спухлыми губками, которым совершенно не нужна помада.

– Не надо, – прошептала госпожа Малевич, пытаясьсесть, – перестаньте возить по моему лицу тряпкой.

Спустя десять минут мы сидели на крохотной кухоньке,опершись локтями о стол, мадам Малевич причитала:

– Боже! Что теперь со мной будет! Катастрофа! Квартираоплачена только до декабря, денег никаких нет!

– Там в барсетке тысяча долларов и еще рублями много, –тихо сказала я.

– Ерунда, – ныла девчонка, – еле-еле хватит намесяц кое-как перебиться. А потом мне куда? На улицу, да? Чем платить зажилплощадь? На что одеваться! Ну, Эдик, ну, свинья!

Я с искренним удивлением смотрела на девчонку. Говорят, чтокаждый народ заслуживает своего вождя, а всякий муж получает ту жену, которойдостоин. Интересно, за какие грехи наградил Эдика бог этим чудовищем.

– Вы бы хоть позвонили в милицию, – вырвалось уменя, – сейчас телефон дам!

– Зачем? – взвизгнула девчонка. – Терпеть не могументов!

– Они все равно к вам придут!

– Зачем? – тупо спросила девица.

– Ну как же? Обязательно.

– Да зачем?

Я растерялась.

– Показания снять, и потом, вы же его хоронить будете?

– Это еще зачем?

Тут я совсем онемела.

– И не подумаю даже, – неслась дальше девчонка. –Похороны! Еще скажите про поминки! Знаю, знаю, сколько денег выбросить надо! Унас, когда дед перекинулся, мать-дура всю сберкнижку на идиотство растратила,мигом по ветру пустила все, что долго собирали: гроб дорогущий зачем-тозаказала, оркестр, водка ящиками! Лучше бы о живых подумала. Этот-то все равноуже помер!

Я лишь хлопала глазами. С подобными экземплярами мне еще неприходилось сталкиваться. Неудивительно, что несчастный Эдька пил горькую.Странно, что не употреблял наркотики, живя возле этой гарпии.

Не замечая произведенного впечатления, девица вопила дальше:

– И вообще, почему я? Пусть его Гема закапывает, ей большемоего досталось!

Странное имя Гема резануло мне слух, и в мозгу забрезжиллучик света.

– Погоди, ты не его жена?

– Нет, конечно, – фыркнула девица.

– Почему же тогда велела сюда приехать с барсеткой?

– Потому что этот козел здесь последнее время жил, – всердцах воскликнула девчонка. – Обещал, блин, алмазные горы. «Погоди,душечка, на золоте кушать станешь». Как же! Умер и оставил меня нищей! Междупрочим, с работы из-за него уволилась! Вот уж повезло так повезло!

– Тебя как зовут?

– Лена, – ответила девица и вытащила пачку«Парламента».

– Значит, барсетку следовало отдать не тебе!

– Еще чего, – взвизгнула Лена, – он тут все времяпроводил. Доллары мои!

– Телефон его жены знаешь?

– Гемы? Естественно!

– Давай.

– Зачем?

– Давай, говорю, а то и впрямь сейчас сюда милицию вызову.Вот весело будет! Ты по закону Малевичу никто, живо кошелек покойного отнимут!

Лена сжала губы, потом процедила:

– Возле телефона, на бумажке написан, любуйтесь.

Я потыкала пальцем в кнопки, услыхала тихое, словно шорохосенней листвы, «алло» и уточнила:

– Простите, я говорю с госпожой Малевич?

– Да, – донеслось издалека.

– Меня зовут Евлампия Романова, мы учились вместе с Эдиком вконсерватории, алло, вы слышите?