Кубинское каприччио - Чингиз Абдуллаев Страница 7

Арабские завоеватели требовали, чтобы хазары приняли ислам,а византийская империя требовала от них принятия христианства, но правителиХазарского каганата решили принять иудаизм в качестве государственной религии всемьсот тридцать первом году нашей эры. Примерно в это время хазары началисмешиваться с евреями, изгнанными из Ирана и Византии. Государство хазар уже сначала десятого века подвергалось опустошительным набегам соседей, в том числеи русских князей, и уже к концу этого века перестало существовать. Но частьпринявших иудаизм тюркоязычных жителей осела в Северном Азербайджане иДагестане. Постепенно смешиваясь с местными жителями, они образовали новуюнародность – таты. Большинство из них стали разговаривать на особом диалекте фарси,близкого к талышскому. В бакинских селениях, расположенных вокруг Баку, татовдовольно много. Но это люди, принявшие ислам и говорящие в основном на татскоми азербайджанском языках. А вот в Красной Слободе, на другом берегу от городаКубы, оказались потомки горских евреев, некогда принявшие иудаизм, но говорящиена языке татов. В отличие от обычных европейских евреев, их стали называтьгорскими евреями, или кубинскими евреями, ибо они проживали рядом с городомКубой. Их имена и фамилии почти не отличались от азербайджанских. Они говорилив основном даже не на татском языке, а на азербайджанском, и лишь оченьнемногие знали иврит или идиш.

В советские времена особых различий между народами инациональностями, проживающими в одной республике, не делалось. И при переписимногие таты, исповедующие ислам, и горские евреи, исповедующие иудаизм,называли себя азербайджанцами, как и талыши или курды, живущие в составе однойреспублики и говорящие на одном языке. И если коренные азербайджанцы – этопотомки тюркоязычных племен, ныне проживающие на территории Азербайджана, товсе остальные имели свои национальные особенности и даже языки, например, таты,лакцы, талыши, удины, албанцы, аварцы, курды, лезгины.

Самое поразительное, что в самом городе Кубе, рядом скоторым находилась Красная Слобода, проживали мусульмане-шииты, тогда каквокруг Кубы было много сел с населяющими их мусульманами-суннитами. Кроме того,в соседних районах жили удины, лезгины и аварцы. А в самой Красной Слободепроживали горские евреи. Не говоря уже о селениях молокан, перебравшихся наКавказ еще в прошлые века. Но несмотря на такое перемещение народов и религий,люди жили здесь довольно дружно. Вместе обрабатывали плодородную землю, вместеотмечали праздники, вместе защищали свою землю от врагов. Если бы в Кубе или вКрасной Слободе, которые отделяла друг от друга небольшая река Кудиалчай,кто-нибудь рассказал о еврейских погромах, потрясавших царскую Россию в началедвадцатого века, или о фашистских гетто, существовавших в Европе уже в серединевека, здесь бы очень удивились и не поняли подобного варварства. Более того.Это было одно из немногих мест в мусульманском мире вообще, где мирно проживалишииты и сунниты. Они дружили, женились, брали девушек из соседних сел, отдавалисвоих парней и не понимали, как можно убивать друг друга из-за религиознойнетерпимости, столь характерной для всего остального мусульманского мира.

И если повсюду в мире ожесточенное противостояние междушиитами и суннитами было почти запрограммированной нормой, при которой людиубивали друг друга, то здесь ни о чем подобном даже не помышляли. ВАзербайджане вообще не совсем понимали, как можно убивать своего соседа толькопотому, что он мусульманин иного религиозного направления. И даже вспыхнувшаяармяно-азербайджанская война из-за Нагорного Карабаха была тяжелым испытаниемдля мирных азербайджанцев, привыкших жить в мире и дружбе со всеми соседями,населяющими их страну.

Дронго решил, что выедет в Красную Слободу толькопослезавтра. Сначала он хотел встретиться и переговорить с различными людьми,имеющими отношение к этому алмазу. Кроме других причин, врач, который лечилСемена Измайлова, сам тяжело болел и находился в Баку. Именно поэтому Дронгопопросил Бориса Измайлова подсказать ему адреса доктора Мильмана, бывшихвладельцев алмаза Шекерджийских и Валиды, которая проживала в квартире,купленной ей покойным ювелиром. Борис, не раздумывая, написал все три адреса итри телефона.

– Выедем в Кубу послезавтра утром, – предложил Дронго напрощание.

– Очень хорошо, – почему-то обрадовался Борис, – как разпослезавтра там соберутся все, кого я указал в нашем списке. Некоторые при-едутиз города. Все, кроме Валиды.

– Почему?

– Послезавтра будет первый день рождения нашего дяди,который мы отметим без него. Поэтому мы решили собраться вместе в нашем доме вКрасной Слободе и поужинать. Вспомним его.

– Ясно. Тогда завтра я поговорю с людьми, номера телефоновкоторых вы мне дали. А послезавтра утром мы поедем с вами в Кубу, – решилДронго.

В этот вечер он долго сидел в кресле, вспоминая свойразговор с молодым ювелиром. Затем подсел к компьютеру и работал до четырехутра, разыскивая нужную ему информацию. Но на следующий день он не поехал ни поодному из указанных адресов. Он решил провести еще одну встречу, до того какначнет встречаться с людьми из списка. Поэтому он позвонил своему давнему другуНатику, об отце которого говорил Борис Измайлов. Это был один из самых старых иизвестных ювелиров Баку – Расул Расул-заде.

– У меня к тебе просьба, – попросил Дронго своего друга, –мне нужно срочно встретиться с твоим отцом.

– Он сейчас болеет, – недовольно ответил Натик. – А зачем онтебе нужен?

– По очень важному делу. Хочу с ним проконсультироваться. Икроме него, мне никто не сможет помочь. Ты позвони отцу, извинись и скажи, чтоя хочу зайти к нему буквально на несколько минут.

– Ладно, – согласился Натик, – он к тебе всегда хорошоотносился. Часто спрашивает меня, где ты пропадаешь, почему не заходишь. Когдаты хочешь к ним поехать?

– Прямо сейчас.

– Я все узнаю и тебе перезвоню.

Натик перезвонил через пять минут и сообщил, что его отецбудет ждать Дронго. Еще через полчаса они уже сидели вместе в квартиреизвестного бакинского ювелира. Расул Расул-заде был легендой бакинскихювелиров, одним из лучших экспертов в своем деле, человеком, который началзаниматься ювелирным делом еще в тридцатые годы прошлого века. Он былнебольшого роста, суховатый, подтянутый, строгий, с кустистыми бровями иредкими седыми волосами. Он принял их в гостиной, строго глядя на сына и егодруга. Сначала разговор традиционно шел о здоровье и родственниках. И толькокогда на стол подали чай, Дронго осторожно перешел к цели своего визита.

– Извините, что вынужден вас побеспокоить, – сказал он, – яхотел узнать у вас об одном драгоценном камне.

– О каком камне? – улыбнулся старый ювелир. – Я могурассказывать о любом камне целый день. И всю ночь. Какой камень конкретно тебяинтересует?

– Алмаз «Шах Аббас». Его предложили вам купить летпятнадцать назад, – пояснил Дронго.