Крещенский апельсин - Елена Басманова Страница 7

– Я ее убью! Да у меня такие связи с эсерами, что ей несладко придется! Локти будет кусать! Сам, конечно, я рук марать не буду, но в ближайшую пятницу найду того, кто бесплатно уничтожит эту мегеру капитализма, эту кровопийцу, эту экс-плуататоршу!

За стеной буфетной, располагавшейся в начале редакционного коридора, крики неизвестного слышались глухо, но Самсон от них все-таки проснулся. Он вскочил и в ужасе уселся на софе, спинкой примыкавшей к буфету. Уставившись на голубой шелк высокой ширмы, отделявшей его ложе от комнаты, он пытался сообразить, где он, и через минуту-другую вспомнил, что находится в редакционном помещении журнала «Флирт» и отныне здесь будет жить и работать.

Торопливо одевшись, свежеиспеченный журналист выглянул в коридор. Возле топчущегося Данилы размахивал руками мужчина средних лет в бобровой шапке, сдвинутой на затылок так, что бритый череп наполовину обнажился. Влажные губы крикуна побелели от злости.

– Да как она смела, как могла! Вот свежий номер! Я так его ждал! И когда же она успела совершить эту пакость? – надрывался господин, не замечая высунувшегося из-за дверей Самсона. – Сократила две строки! В моем репортаже! На всем старается выгадать, на всем! Только чтоб лишних денег не платить! Так обращаться со своим лучшим автором! Да я нарасхват иду!

– Погодите, господин Мурин, погодите, – урезонивал гостя ничуть не смущенный Данила, – сейчас разберемся. Какие две строки? Где?

Крикун сунул раскрытый журнал в нос старику.

– Вижу, вижу. Чудный материал о враче-акушерке, и фотография хорошая… Но ваш материал весь тут.

– Нет, – возопил автор, – нет! Здесь двух строк не хватает! Это дискриминация! Я давно заметил, что госпожа Май третирует сотрудников-мужчин. Это шовинизм! Я протестую! Я предупреждал ее, что не оставлю ее происки безнаказанными.

– Чего расшумелись, понимаете ли. – Данила грубо всучил автору журнал. – Ступайте вон. Барыня еще почивает. И стажера разбудили.

Только тут господин скандалист заметил в дверях буфетной испуганного Самсона.

– Кто такой? Еще одна жертва?

– Наша новая звезда. Его материал на третьей полосе. Вместе с госпожой Май писал всю ночь. Будет работать под псевдонимом Нарцисс.

– Звезда? – Автор, подталкиваемый Данилой к выходу, недоверчиво скривился. – Да ведь он сосунок! И сразу в этот вертеп?

– Идите, батенька, идите. Не беспокойте барыню, пока вас вовсе не выгнала. Ей и так не нравится, что вы якшаетесь с идейными изданиями да в бульварной прессе подрабатываете. А наш журнал – вне политики. Мы с цензурой хлопот не хотим. Идите, проспитесь, вечером в «Медведе» увидитесь. Там будет банкет, не забыли?

Данила выпроводил пришельца и вернулся к стажеру.

– Слушайте меня, голубчик, и в проигрыше не будете. – Он ласково потрепал Самсона за локоть. – Давайте знакомиться с редакцией. Рядом с буфетной комнатой – умывальная, можете освежиться. А эта дверь слева ведет в две смежные комнаты. В первой, что побольше, сотрудники толкутся, а в маленькой, дальней, – стенографистка-машинистка. Но это по будням. Утром приходит уборщица и убирает грязные стаканы, тарелки, окурки, бумаги. Сегодня выходной. Кабинет госпожи Май вы видели вчера. А в конце коридора – видите? Запертые двери. Они ведут в личные покои госпожи Май. Путь сотрудникам туда закрыт.

Самсон, сопровождаемый словоохотливым Данилой, вошел в отделанную белым кафелем умывальную. Впрочем, у старичка хватило ума оставить стажера на некоторое время в одиночестве, и Самсон смог воспользоваться услугами столичного ватерклозета. Фаянсовая чаша ладьеобразной формы, свисающая с бачка каплевидная ручка на изящной цепочке, наполненное водой, не пропускающее неприятные запахи колено фановой трубы приводили его в умиление, – в столичном ватерклозете только что не благоухали розы. Потом, пока его провожатый рассказывал о порядках в редакции, юноша вымыл лицо и руки над фаянсовой раковиной, забранной в деревянный ящик с резными накладками.

– Сегодня завтракаете с барыней, а потом как она решит, так и будет. Пойдемте.

Данила провел Самсона на хозяйскую половину в уютную, без претензий столовую. Выдержанную в зеленых тонах комнату заливал солнечный свет – было уже далеко за полдень. Госпожа Май сидела за столом.

– Располагайтесь, – предложила она без всякого интереса. – Прошу не стесняться. Завтрак у меня легкий, по английской диете. И вам советую с утра не наедаться, тяжело будет думать.

Самсон оглядел большую гжелевскую миску, наполовину наполненную овсянкой, рядом с миской стояла тарелка с вареными яйцами, еще одна – с беконом, нарезанным тонкими ломтиками, булка, масло, мед. Кофе из начищенного до блеска серебряного кофейника хозяйка налила сама.

– У вас фрак есть? – спросила она. – И вообще, где ваш багаж?

– В общем, багаж у меня весь с собой, – стушевался стажер, – и фрака нет.

– Так я и знала. – Ольга Леонардовна покачала головой. При дневном свете да после ночных тревог и трудов выглядела она, как ни странно, несравненно лучше и моложе, чем вчера. – Надо вас привести в порядок. В таком виде ходить по столице стыдно. Эй, Данила!

Она крикнула, но затем потянулась, выгнувшись назад и влево всем телом, и дернула за шнур, который привел в движение колокольчик на редакционной половине.