Красная ночь - Ольга Баскова Страница 7

Леонид Сомов звонил в обитую дерматином дверь, намереваясь пообщаться с магом, называющим себя белым. В общем-то, что черный, что белый — молодому человеку было решительно все равно. Во-первых, он не собирался обращаться к нему со своими проблемами, во-вторых, не верил в потусторонние силы. Открывший ему дверь мужчина средних лет был довольно приятной наружности:

— Вы ко мне?

— Если вы Афанасий, — сказал Сомов и вытащил удостоверение.

— Уберите, уберите, — замахал руками хозяин. — Я и без этого знаю цель вашего прихода и польщен, что милиция обратилась ко мне, решив использовать присущие мне способности.

Леонид стушевался. Никакие способности мага милиция использовать не собиралась. Им были нужны его свидетельские показания.

— Вы слышали об убийствах? — поинтересовался оперативник.

— Разумеется! — Афанасий был возмущен до глубины души. — Я, молодой человек, не только слышал, но и знал о них. Чувствовал, что случится нечто подобное.

— Знали? — изумился оперативник.

— Я же маг, — скромно потупился мужчина.

— И вы можете указать на убийцу?

Казалось, только сейчас экстрасенс заметил, что они стоят в дверях.

— Проходите, — он жестом пригласил Сомова в квартиру.

Леонид прошел в темную гостиную, поморщившись от резкого запаха. На круглом столе горели свечи, лежал стеклянный шар.

— Садитесь, — хозяин указал на диван.

Впервые очутившись в подобной обстановке, оперативник почувствовал истому, внезапно охватившую тело.

— Разумеется, я могу указать на убийцу, — заверил его экстрасенс. — Однако для этого я должен быть в надлежащей форме. Оставьте свои координаты, я вам перезвоню, как только буду готов.

— Честно говоря, я к вам по поводу жертв, — признался Леонид, вытащив фотографии. — Вам знакомы эти девушки?

Афанасий внимательно посмотрел на снимки, наморщив лоб: его бесстрастное лицо ничего не выражало.

— Их зовут Лилия Сафонова и Антонина Шмакова, — подсказал оперативник. — Вполне возможно, девушки обращались к вам. У одной была несчастная любовь.

— Молодой человек, — назидательно ответил экстрасенс, возвращая снимки, — ко мне приходят тысячи женщин такого возраста, а неразделенная любовь — одна из самых распространенных причин обращения. Может быть, они и заходили сюда. Ответить конкретнее я вам смог бы, если бы увидел их живыми. Свое знакомство с человеком я определяю по его карме, которая у всех разная, как отпечатки пальцев. По фотографиям я, к сожалению, не могу сказать ничего определенного.

— И вам ничего не говорят их имена и фамилии? — Леонид сделал еще одну попытку освежить собеседнику память.

Афанасий покачал головой.

— Здесь не поликлиника, и я не завожу карточек.

Сомову оставалось только уйти. Перед тем как открыть дверь, хозяин еще раз попросил телефон, записал его в мобильный и распрощался с посетителем.

Выйдя на улицу, оперативник отругал себя за несообразительность. Разумеется, сначала ему следовало бы навестить родителей и друзей погибших для того, чтобы выяснить точно, бывали ли они у Афанасия. Естественно, при отрицательных ответах ему нечего делать у экстрасенса, а при положительных он бы подумал, как развязать рот забывчивому магу.

Еще раз обозвав себя нехорошим словом, Сомов направился к родителям Сафоновой и пришел в не подходящее для беседы время: они только что при-ехали с кладбища и собирались на поминки. Впрочем, убитые горем отец и мать выразили желание ответить на вопросы оперативника, но ничем ему не помогли: дочь уже давно не была с ними откровенна. Конечно, это не означало, что Лиля обязательно ходила к магу, как не означало и обратного. Леонид решил поговорить с близкой подругой девушки, Таней Лазаревой. Отыскав ее в числе присутствующих на похоронах, он взял Таню за локоть и отвел в сторонку.

— Мне нужна ваша помощь, — тихо сказал ей оперативник.

— Конечно! — Лазарева подняла на него заплаканные глаза. — Давайте уйдем отсюда. Еще немного — и я не выдержу! — Сегодня она ничем не напоминала легкомысленную простушку, беседовавшую с Прохоровым. Похороны подруги сильно подействовали на нее: под глазами залегли черные круги, румяные щечки посерели, взгляд стал испуганным и жалким.

Они направились в сторону летнего кафе и сели за столик, располагающийся прямо на улице.