Херувим. Книга I - Полина Дашкова Страница 7

На светящемся экране темнело множество рентгеновскихснимков, на столе лежала толстая папка медицинских документов.

- Ну что, давайте посмотрим,-бодрым голосом произнесла Юля,пододвинула стул и, осторожно прикоснувшись к маске, повернула ее к яркомусвету.

* * *

Майор Сергей Логинов проснулся от знакомой, родной боли, онауже не шутила, не пускала тонкие искры иголочки. Она быстро, по-хозяйскизаполнила нижнюю часть тела, от ступней до поясницы, набухла и пульсировала вкаждой клетке. Пришла медсестра Катя, поменяла капельницу, вкололаобезболивающие.

- Да, кстати, я тебя поздравляю с днем рождения! - выпалилаона и засмеялась.

- Разве сегодня пятое января? - удивился он.

- Нет. Сегодня второе февраля 1999 года. Запомни дату. Вчераты родился во второй раз, с чем тебя и поздравляю. У нас тут, конечно, нероддом, однако новорожденные иногда появляются. Ты, например.

Она рассказала, что госпиталь находится под Москвой,ближайший населенный пункт - город Талдом Московской области. Доставили егосюда в бессознательном состоянии с тяжелой формой дистрофии, и ноги егопредставляли собой фарш, истыканный обломками костей.

Ему показалось, она нарочно так много говорит, чтобы он незадавал лишних вопросов.

- И еще у тебя был педикулез. Вши. Ну и чесотка, само собой.Ты был как бомж. А тощий, Господи! Тебя можно было спокойно выставлять вкачестве учебного пособия по анатомии. Пузо к позвоночнику прилипло, ребра какстиральная доска. А в довершение всех безобразий у тебя было ОРЗ. Остроереспираторное заболевание, в очень тяжелой форме. Температура тридцать восемь ипять.

Он продиктовал Кате телефон своей мамы и попросил позвонитьв Москву. В ответ она молча кивнула. А когда он спросил на следующий день, позвонилали, она, не глядя ему в глаза, ответила, что пыталась, но там никто неподходит.

- Тогда отправь телеграмму. Я продиктую адрес.

- Какие телеграммы, Бог с тобой! Здесь лес кругом. - Онапокраснела, и лицо ее сморщилось в мучительно-фальшивой улыбке. - Ближайшеепочтовое отделение в Талдоме, в пятидесяти километрах.

- Совсем не умеешь врать, - прошептал он еле слышно.

- Что? - вспыхнула Катя.

- Ничего... В пятидесяти километрах, говоришь? Но ведь непустыня.

- Не пустыня. Секретный объект, - Катя надулась иотвернулась.

- Ладно, не обижайся. Я понял. Но ты не живешь здесь круглыйгод, хоть иногда ездишь в Талдом, и в Москву.

- Только в отпуск. Сейчас февраль, а отпуск у меня вавгусте.

- Катюша, ну помоги мне, пожалуйста, у тебя ведь тоже мамаесть. - Он попытался взять ее за руку, но она резко поднялась и вышла.

А через десять минут явился Аванесов, ни слова не говоряосмотрел его ноги, потом поднял пижамную куртку, стал слушать, долгососредоточенно водил холодным фонендоскопом по груди, хмурился, бормотал себепод нос: "Хорошо, хорошо". Снял фонендоскоп, поправил одеяло исердито произнес:

- Зачем к девчонке с дурацкими вопросами пристаешь? Не можетона твоей маме позвонить. Не имеет права, понимаешь?

- Нет.

- А куда ты попал, тоже не понимаешь?

- Нет.

- Ну ладно. Чтобы больше не было проблем, запомни. Этогоспиталь при учебно-реабилитационном центре Федеральной службы безопасности.Сверх-секретный объект. Мы не имеем права никому сообщать о наших раненых.

- Почему ФСБ? - процедил он сквозь зубы, не надеясь услышатьответа.

- Так получилось. Тебя наш спецназ подобрал. Загрузили ввоенный самолет, уже в фольге, как труп. Ну потом, при посадке, то ли тряхнулотебя, то ли подействовал перепад давления, но ты застонал, зашуршал, в общем,везли покойника, привезли живого. - Аванесов хохотнул, подмигнул- Воспоминаниеоб ожившем покойнике его развеселило. Сергей готов бы повеселиться вместе, сним, но быстро, на одном дыхании спросил:

- Моя мать знает, что я жив?

- Пока нет, - помотал головой Аванесов, - ей пришлоофициальное сообщение, что ты пропал без вести. Но ты не забывай, мать такиевещи сердцем чувствует. Не бойся, не похоронила она тебя, точно не похоронила.Столько времени ждала, подождет еще немного. Так надо. Почему, зачем, понятияне имею. Одно могу сказать: что ты жив, не знает вообще никто. Лежи и нерыпайся, отдыхай, глупый ты человек, радуйся, что дышишь, что ходить будешь идаже бегать, а вопросов больше не задавай, понял?

- Нет.

- Ну тогда просто прими на веру. Считай, это приказ. Ты кто?Майор, да? А я полковник медицинской службы. Вот я тебе приказываю радоватьсяжизни и не задавать вопросов, даже о маме. Все. Прости, дорогой. Потерпинемного.