Ход слоном - Бахтиар Ахмедханов Страница 7

Через каких-то минут сорок двое из них уже храпели, положив буйные головы на стол, а третий безуспешно пытался заклеить двух девчонок, пивших кофе. Еще через пять минут девушки встали и, спустившись по ступенькам с террасы ресторана, быстрым шагом пошли по обсаженной толстыми пальмами аллее, таинственно освещенной разноцветными фонариками, спрятанными среди цветов и листьев. Отпускник из Красноярска увязался следом, хотя вряд ли ему что-нибудь светило. Девицы, хотя и держались скромно и просто, были явно не его круга.

Нет, далеко не все наши ведут себя как свиньи, подумал я, на мгновение почувствовав нечто, отдаленно напоминающее прилив патриотизма. И почти сразу же подумал о женщине, которая вот уже несколько дней занимала мои мысли.

Сразу оговорюсь: я думал о ней совсем не как об объекте сексуальных домогательств. Хотя бы в силу ее возраста. По моему глубокому убеждению, женщина до 35 лет женщиной вовсе не является, поскольку это, выражаясь языком Папы Карло, еще заготовка. Но раз существует нижний порог женского возраста, то обязательно должен быть и верхний. Не знаю, сколько лет было моей незнакомке, но этот самый верхний порог она явно прошла.

И все же было в ней что-то непреодолимо притягивающее. Скорее всего манера держаться в сочетании с низким, глуховатым и каким-то кошачьим голосом. Судя по всему, она отдыхала одна. Я ни разу не видел ее на пляже, но пару раз замечал на скамейке в парке, где она сидела с книгой в руках. На завтраке мы не встречались, потому что по утрам я люблю подольше поспать, а на ужине она обычно сидела за столом с двумя пожилыми немками.

Сначала я принял всех троих за француженок, потому что говорили они между собой по-французски. Потом я услышал, как «моя» незнакомка разговаривает по-русски с кем-то из отдыхающих, а ее подруги в ее отсутствие говорят между собой по-немецки.

Как бы там ни было, мыслей свести с ней знакомство у меня не было. Ну, познакомимся мы, а смысл? В России у нее наверняка дружная благополучная семья, а если даже нет, то мы, скорее всего, живем в параллельных мирах. И даже если допустить, что не в параллельных, а в одном и том же, то что мне с ней делать? О сексе даже говорить смешно: голос голосом, а что там, под этими элегантными белыми брюками и ярко-желтой блузкой? Ноги со вздувшимися венами и сдувшиеся груди в пигментных пятнах? Для секса можно купить молодую дуру (проститутки в возрастном диапазоне от 35 до 50 стоят намного дороже – так что не я один такой ценитель зрелой женской красоты!), а с этой теткой, наверное, можно было бы стать приятелями.

Конечно, если бы у меня было на это время. Срок моего пребывания здесь катастрофически сокращался, а время, сладко тянувшееся в первые дни, через неделю понеслось, словно набирающий ход скорый поезд.

Про себя я называл ее «дворянкой»: в моем сознании советского человека каждый говорящий по-французки человек – непременно дворянин. Так вот, в тот вечер она оживленно обсуждала с приятельницами красноярских бизнесменов. О чем они говорили, я, естественно, не понимал, но, судя по всему, одна из немок решила проявить участие – по крайней мере, она встала и, подойдя к спящим, попыталась их разбудить. Дворянка, закурив «Мальборо» (потянув носом воздух, я определил, что настоящее, а не российского и даже не арабского производства) что-то сказала и засмеялась, после чего немка, смущенно улыбаясь, вернулась на свое место.

Примерно в это же время в ресторан вернулся неудавшийся ухажер. Он тоже попытался было разбудить приятелей, а когда у него ничего не вышло, то, выпрямившись, обвел столики мутным взглядом. «Только не сюда!», – мысленно взмолился я, но, по закону подлости, эта жирная свинья направилась именно ко мне.

Парень, в сущности, был совсем неагрессивен, хотя и свиреп той алкогольной свирепостью, которая, как считают некоторые, возникает на пустом месте. Не на пустом! Я видел, что его распирало от невысказанности, но что именно ему хотелось высказать он не знал, да и не мог знать по причине дремучести. У каждого человека есть потребность выразить себя, а когда она не реализуется, то возникают скандалы, драки и всякие тому подобные эксцессы.

Бизнесмен заказал бутылку виски и стал рассказывать, чего и сколько они с друзьями выпили в самолете, какие козлы работают в отеле, потому что не говорят по-русски и как вообще неправильно устроен мир. Однако больше всего моего собеседника не устраивал персонал, он материл его с такой страстью, словно собирался остаться в этом отеле на всю жизнь.

Поняв, что скандала, скорее всего не будет, я с удовольствием принялся за «Баллантайнс» – тем более, что парень разорился на настоящий скотч. Через 15 минут я уже был в курсе всех основных событий его недолгой и неинтересной жизни: школа (драки с панками), армия (драки с «черными»), заочная учеба на экономиста, счастливый брак («классная девчонка, в универе на дневном учится«), проблемы с конкурентами («каждый месяц, суки, насылают ментов и пожарников») – вот, пожалуй, и все. Да, а завтра они всей компанией займутся дайвингом. Прямо с утра.

Еще я заметил, что к нашей беседе внимательно прислушивается дворянка – хотя слушать там было ну совершенно нечего. Сергей – так звали моего нового знакомого – от виски не то чтобы пьянел, но как-то тяжелел, и в один прекрасный момент вдруг замолчал и даже перестал реагировать на мои однозначные реплики. Просто сидел, уставясь в тарелку с фисташками и сосредоточенно молчал.

Я легонько потряс его за плечо и предложил проводить до номера. Сергей поднял на меня налитые кровью глаза и громко послал на три буквы. Смущенно оглядевшись на сидящих в ресторане людей, я сел на место и освежил свой стакан – чего пропадать добру. Примерно еще через полчаса, в которые я уложился, чтобы допить всю бутылку, Сергей грузно поднялся и, буркнув что-то на прощание, враскачку пошел в сторону двухэтажных корпусов отеля.

На радостях, что мне не пришлось тащить этого бугая в номер, я заказал чашечку кофе, под которую с наслаждением выкурил еще не менее трех сигарет. После спустился в сад, где долго и с интересом наблюдал за кошкой, забравшейся на финиковую пальму и пристально следившей с нее за прогуливающимися парочками и небольшими группами туристов.

Я был один, но одиночество меня почти не тяготило. Обычно мне не бывает скучно с самим собой, и я легко нахожу, чем себя занять. Людей, похожих в этом на меня, я безошибочно определяю по одному признаку: мы не выносим громкой музыки. Те, кто не могут находиться одни, почему-то нуждаются в постоянном шумовом фоне – будь то музыка или сутки напролет включенный телевизор.

Но сейчас компания бы мне не повредила. Мысль о том, что все идет не так, не покидала меня последние несколько дней, а ужасная смерть охранника, позабытая, как мне казалось еще днем, вдруг вспомнилась сейчас, поздним вечером, среди всего этого ночного великолепия. Скорее всего, я просто недопил, что, как известно, хуже, чем перепить. Возвращаться в ресторан мне не хотелось из экономии, поэтому я медленно прошелся по аллее вдоль моря и так же медленно вернулся к себе в номер.

Войдя, как обычно включил свет в комнате и ванной, куда и направился первым делом. И вдруг я замер. На полу лежало полотенце для ног, на которое я, собираясь на ужин, наступил уже обутый. Несмотря на опьянение, я прекрасно помнил, что вытер им одну из сандалий к которой прилипла короткая, не длиннее двух сантиметров, травинка. И еще тогда обратил внимание, что травинка осталась на полотенце, я прекрасно это запомнил, потому что несколько секунд стоял и напряженно размышлял, убрать ее или оставить. Потом решил оставить прислуге – пора, в конце концов, избавляться от совковых комплексов. Так вот, травинки не было. Значит, кто-то неосторожно наступил на полотенце. Следовательно, кто-то входил в номер. И этот кто-то не из обслуги – персонал, как правило, приходит убираться по утрам.