Чужая воля - Наталья Александрова Страница 7

– Не понимаю и понимать не собираюсь! И вообще, вон измоей квартиры! – Я попыталась сказать это громко и решительно, нополучился только жалкий писк.

Второй мужик – рыхлый, толстый, но такой же красномордый –заглянул было в кабинет, но обернувшись на мой жалкий окрик, умиротвореннымголосом произнес:

– Тише, тише, хозяюшка, горлышко-то не надсади! Тывообще, я замечаю, здоровье не бережешь. С нами ссориться-то не надо, а то,неровен час, заболеешь! Были и такие, что с нами ссорились – так где онисейчас? По больницам-госпиталям здоровье поправляют, если есть чего поправлять!

– Во-во! – поддержал его коренастый. – А утебя, фиалка-магнолия, здоровьишко-то хлипкое, тебя пальцем ткни – ты ипереломишься, так что лучше складывай-ка чемоданчики, да готовься к переезду!

– Это кто здесь так разошелся? – послышался вкоридоре негромкий, но решительный голос Олега. – Кому там дверь входнуюне найти?

– А ты кто такой умный? – повернулась на голоскрасномордая тетка.

– Я! – ответил Олег.

Он стоял в проеме кухонной двери с достаточно решительнымвидом, а рядом находился Гораций и рычал негромко, но мощно, как двигательгоночного автомобиля.

– Это еще кто у тебя тут? – поинтересовалсякоренастый, но без прежней агрессивности в голосе.

– Муж, – коротко, но злорадно ответила я.

– Какой муж, фиалка-магнолия? Нету у тебя никакогомужа!

– Справочки навели? – ядовито поинтересовалсяОлег. – Я вот тоже справочки навел. Так вот, Костя Орловский о вас ислыхом не слыхал, и очень заинтересовался, кто это у него тут самодеятельностьюзанимается. Ему вашу внешность в ярких красках описали, и он обещалразобраться…

При этих словах красномордых словно ветром сдуло. Яудивленно огляделась – от них не осталось и следа, и дверь сама собойзакрылась. Не приснились ли они мне вообще? Но нет, вон мой бывший благоверныйстоит, надувшись и сейчас опять будет воспитывать.

– Ты что же это делаешь? – похоже, он разозлилсявсерьез. – Знаешь ведь, в какое время живем, а пускаешь черт-те кого! Вглазок лень заглянуть?

– Да я в твоем присутствии расслабилась! Обычно ятакого себе не позволяю!

– Господи, какое легкомыслие! Я теперь тебя вообщебоюсь одну оставить…

Очень мне не понравился его тон. Как будто я уж совсемвыжила из ума. Но вместо того чтобы скандалить, я решила быть спокойной.

– Тебя жена не заждалась? – невиннопоинтересовалась я. – Домой не пора тебе?

– Домой пора, – согласился Олег, – но насчетжены это еще неточно, возможно, я передумаю.

– Или она, – поддакнула я, – хотя ведь у тебяже чертова прорва достоинств…

– И не надейся от меня избавиться, – строго сказалОлег, – я чувствую за тебя ответственность.

– Перед обществом? – начала было я, но потом мненадоела наша перепалка и я спросила, чтобы переменить тему:

– А откуда ты знаешь Костю Орловского?

– Какого Костю? – он искренне удивился.

– Ну ты же сам сказал только что этим, красномордым…Что Костя Орловский про них ничего не знает…

– А, это! – Олег рассмеялся. – КонстантинОрловский – художник начала прошлого века, и он действительно про этихкраснорожих ничего не знал, и теперь уже, конечно, не узнает. Но это – чистаяпсихология, действует на такую шантрапу безотказно. Видно же по ним, что мелкоежулье, ничего серьезного…

Все-таки у Олега масса достоинств, несмотря на то, что онужасно любит меня воспитывать. Жаркое по-мексикански сделало бы честьшеф-повару ресторана «Метрополь». Возможно, поэтому я с Олегом и развелась – нафоне его бесчисленных достоинств у меня начал развиваться комплекснеполноценности…

Олег ушел, провожаемый потоком благодарностей, и не успела язапереть за ним дверь, как явилась Луиза. Сегодня она была непривычно тихая икак-то странно крутила толовой, как будто не могла избавиться от навязчивоговоспоминания. Я же, радуясь, что это последняя наша с Луизой встреча, быласегодня достаточно любезна.

– Вот ваша статья, – я протянула Луизе трилисточка, сколотых скрепкой.

– Да-да, конечно, – рассеянно поблагодарилаона. – Но если у меня еще возникнут вопросы, я вам позвоню.

Мы постояли немного, помолчали, я рассматривала ееисподтишка. Сегодня на Луизе были серые брючки и желтые тапочки. А пиджачок тотже самый, от костюма, пестренький, и в этаком прикиде очень она напоминалакурочку Рябу. Я уже не скрывала, что жду, когда она уйдет. А Луиза вдругоживилась, затараторила:

– Мне было так приятно сюда приходить, в этот кабинет,где мы так плодотворно работали с Валентином Сергеичем… С этой квартирой у менясвязаны самые лучшие воспоминания… и так далее.

Я нарочно зевнула и демонстративно поглядела на часы.

– Ой, какой дождь сильный пошел! – воскликнулаЛуиза, поглядев в кухонное окно. – Ну, раз сильный, то скоро пройдет, а тоя зонтик забыла.

– Наоборот, он затяжной, теперь до утра, –возразила я, надеясь, что наглость Луизы все же имеет пределы, и она непопросит оставить ее ночевать. Луиза же, обежав на прощание, как она говорила,всю квартиру, нашла в дальней комнате Горация и опять принялась тискать егоуши. У меня возникло сильнейшее желание, чтобы Гораций наконец озверел ипокусал ее как следует, но я тут же подавила эту мысль, потому что представила,что после Горациевой трепки Луиза прикинется нетрудоспособной, станет меняшантажировать и вообще никогда не уберется из моей квартиры.

Гораций с трудом высвободился и ретировался под диван.Луиза, внимая моему суровому взгляду, побрела в прихожую.

– Скажите, Лариса, – она посмотрела на меняосмысленным взглядом, – а вы никогда…

– Никогда! – заорала я, потеряв терпение. –Луиза Семеновна, мне надо работать! С вашими поисками я угробила кучу времени…И теперь, получив требуемое, вы не уходите, а продолжаете рыскать по квартире.Что вам еще…

– Ох, простите, – Луиза не дала мне договорить,опять засуетилась и начала тараторитъ: – Ну как же я в такой дождик, у вас ненайдется плащика какого-нибудь старенького, в дождь все равно не видно… Вы ссобачкой в чем гуляете? Ах, это, – и не успела я и слова вымолвить, какмерзкая тетка схватила мою оранжевую курточку с надписью на спине «Морскаяполиция Лос-Анжелеса» и напялила ее на себя.

– Вы не беспокойтесь, я завтра занесу. Вы ведь домаработаете, так я уж без звонка, – донеслось уже с лестницы.

Я жутко разозлилась, не из-за куртки, а из-за того, чтоЛуиза припрется завтра. Зачем она ко мне ходит? Что ей нужно? Ишь какзасуетилась, когда я прямо обвинила ее в том, что она рыщет по квартире.Причина может быть только одна. Судя по всему, умом она не блещет. Имонография, конечно, если она ее пишет, двигается с трудом. И нахальная теткарешила под предлогом поисков старой статейки пошарить в материалах ВалентинаСергеича, надеясь, что я, не разбираясь в химии, оставлю ее одну и она сможет хапнуть,что плохо лежит. Только так можно объяснить Луизины набеги на нас с Горацием.Ладно, еще раз потерпеть, и все кончится. Завтра я ее даже в прихожую не впущу,пускай куртку под дверь просовывает.