Черный ворон, я не твой - Владимир Колычев Страница 7

– Как же так, такой здоровый мужик, и у пса пробуешь. У бабы пробовать надо. У бабы пробовал?

Наученный горьким опытом, Станислав промолчал. Но амбал ответил за него.

– И у бабы пробовал. А в бабе мужик был…

Он готов был и дальше продолжать в том же духе, но смотрящий его осадил.

– Баба у тебя есть? – спросил он.

Глянув на него, Станислав понял, что молчать не стоит, только хуже себе сделает.

– Есть.

– Жена?

– Была жена.

– Была. А куда сплыла?

– В морг.

И еще он понял, чем и как можно проложить выход из сложившейся ситуации. Уголовников нужно было напугать, тогда они отстанут.

– В морг?

– Да! В морг! – озлобленно, если не сказать, озверело повторил он. – Я ее туда отправил!

– За что?

– За третье предупреждение… Первое предупреждение – ничего, второе – тоже ничего, третье – убил!.. Политика у меня такая!

Станислав внимательно наблюдал за блатными и видел, что его угрожающие слова никого из них не напугали.

– И много ты людей-то порешил? – с плохо скрытой насмешкой спросил смотрящий.

– Много! – в бессильной ярости взвыл Станислав.

– А у пса сколько раз? – измывательски ухмыльнулся амбал.

Чем переполнил отнюдь не бездонную чашу терпения. Уже не контролируя себя, Станислав набросился на него и со всей силы обеими руками обхватил его голову, рванул на себя. Амбал попытался оказать сопротивление, но сил у него для этого не хватило. А Казимиров уже был близок к тому, чтобы свернуть ему шею.

Остановить его могли только приблатненные арестанты, которые должны были вступиться за своего лидера. Но вопреки ожиданиям, никто не попытался ударить Станислава ножом. Один только смотрящий накинулся на него со спины, но этим лишь отстрочил смерть своего подпевалы. Хватило одного точного и сильного удара локтем, чтобы он слетел с него, как шелудивая шавка со спины могучего слона.

– Кто у пса брал? – изнывая от ненависти, спросил Казимиров у амбала.

– Сдохнешь! – прохрипел тот.

– Сейчас посмотрим, кто сдохнет!

Он бы и в самом деле свернул шею своему врагу, если бы в камеру вдруг не ворвался тюремный спецназ, вызванный бдительным коридорным.

Несколько плотных ударов по спине резиновыми дубинками, и руки разжались сами по себе. Не разбираясь, кто прав, а кто виноват, спецназовцы швырнули Станислава на пол, заломили руки за спину, сковали их наручниками, вытащили его в коридор и еще раз, чтобы успокоить наверняка, обработали дубинками.

Дальше был стакан-отстойник, крохотная камера, в котором можно было только стоять, совершенно без окон и воздуховодов. Казимиров провел там не меньше получаса, прежде чем появился офицер с погонами капитана. Наглаженный, напаренный, начищенный, ни единой погрешности в одежде. Моложавый, симпатичный, подтянутый, энергичный. Роста чуть выше среднего, плечи широкие, но без особого размаха. В нем угадывалась плотно заряженная внутренняя мощь, а крепкие руки наводили на мысль о недюжинной физической силе. Станислав уже успокоился, а потому с опаской и настороженно посматривал на капитана – ударит или нет?.. Но чем больше он смотрел на него, тем больше понимал, что ударить он не сможет. Не потому что боится, а потому что был из той породы людей, которые не бьют лежачих. А прибыл он по его душу по тому случаю, что был дежурным помощником начальника изолятора, о чем красноречиво свидетельствовал нагрудный значок с соответствующей надписью.

– Бузим, значит? – спросил он, с одной стороны, миролюбиво, с другой – хлестко.

Станислав промолчал. Он так и оставался стоять в «стакане», а офицер находился за открытой настежь дверью – так и разговаривали.

– Фамилия, имя отчество, статья – представиться по всей форме! – беззлобно и без кичливого апломба, но жестко потребовал он.

– Казимиров, Станислав Севастьянович, статья сто пятая…

– Убийство?!. – оборвал его капитан. – Казимиров, говорите, фамилия… Это вы жену свою застрелили?

– Я.

У него хватило ума не заводить разговор о третьем предупреждении. Уголовников он этим не напугал, и офицер его на смех поднять может.

– Был у нас разговор о вас, – как бы невзначай сказал он. – Выходит, не зря… Здесь вы кого убить хотели?

– Хотел, – кивнул стоявший рядом надзиратель. – Ломагу чуть не удавил…

– Ломагу?! – офицер без осуждения и с интересом осмотрел мощную фигуру Станислава. – Чем он вам не угодил?

– Я ему не мальчик, пусть дурака из меня не делает…

– Да, в дураках быть плохо, особенно в тюрьме… А Ломага еще тот фрукт. Даже не знаю, что делать, – насмешливо повел бровью дежурный помощник. – Или наказывать, или поощрять. Наверное, и то и другое…

Он отправил проштрафившегося арестанта в карцер. Это была небольшая, мрачная и сырая камера, аура смертной тоски и запах гнили – у Станислава возникло ощущение, будто он попал в могильный склеп, погребен заживо. Сидеть здесь можно было на бетонном постаменте, куда на ночь опускалось прикованное к стене дощатое ложе. С одной стороны – наказание. Но, с другой стороны, здесь не было соседей и, что главное, блатных «корольков». Некому было донимать Станислава, не с кем было делить свое место. С другой стороны – поощрение. Как хочешь, так и понимай…