Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина Страница 7

– Он меня заставил.

– Что значит – заставил? Каким образом? Вел в клинику, подталкивая дулом автомата? Привязывал? Заковывал в наручники?

– Нет. Но он убеждал. Приводил аргументы.

– Это все слова. Уверяю тебя, если бы ты проявила твердость, то через девять месяцев Платонов, как миленький, менял бы младенцу памперсы. И страшно гордился бы своим новым приобретением!

Маша с нежностью посмотрела на Стасика, сопевшего у ее груди. Настя перехватила взгляд подруги и скривила рот. Ее брови встали домиком, глаза наполнились слезами.

– Была бы сейчас с ребенком… А так… Осталась совершенно одна.

– Ну, не плачь, не плачь, – успокоила Мария. – Родишь когда-нибудь. А сейчас наслаждайся девичеством. Тебе всего двадцать девять. И пока нет детей, ты все еще девочка-подросток.

– Мне двадцать восемь, – встрепенулась подруга и вытерла слезы. – Ты что, забыла? Я ведь была самой маленькой в классе.

Ах, ну конечно! Мария была старше Анастасии на целый год. Теперь понятно, почему она так мудра и рассудительна. В ее-то возрасте… Двадцать девять лет, страшно подумать… Настя горделиво задрала подбородок.

– Правда, – с улыбкой кивнула Мария. – Ты у нас малышка. Кстати, ты уже составила план мести?

– А?

– Мстить собираешься?

– О-о… Думаешь, у меня получится?

– Думаю, нет.

– А хорошо бы.

– Не пытайся соперничать с Богом или Провидением. Это в каком-то Завете сказано, да. Короче, Платонова накажет Бог.

– А если нет?

– Значит, он поступил правильно, выгнав тебя из дома.

– Что?!!

– Нет, серьезно. Подумай: ты сейчас свободна и задумчива. Ты переосмысливаешь свою жизнь. А вдруг, выставив тебя за дверь, Михаил освободил дорогу новому чувству? Новым встречам, знакомствам? Изменениям в тебе? Возможно, у Насти Платоновой другое предназначение, нежели быть просто женой богатого коммерсанта?

– Знаю я эту песню! – фыркнула Настя. – Это вариация на тему «Что ни делается, все к лучшему». Интересно, а если твой Илья объявит, что его любовница собралась рожать и поэтому отныне он будет жить с ней? Ты воспримешь эту новость лояльно?

– Ну уж нет! – возмутилась Мария. – Не говори мне такие ужасные вещи! Никаких любовниц!

Маша и не предполагала, что всего через пару месяцев страдания Анастасии станут очень близки ей, когда в их доме зазвучит томительная, как аргентинское танго, тема любовницы.

Целую неделю Настя лелеяла обиду, упивалась ею. Ей ужасно хотелось увидеть ту, другую женщину, укравшую у нее счастье.

И она решилась. Взяв со стоянки автомобиль, Настя поехала в центр, в знакомый до боли двор. Там, изящно маскируясь зонтиком, книгой, газетой, она три часа просидела на скамейке под разлапистым канадским кленом, выжидая. Более скандальная и самоуверенная особа наверняка не стала бы караулить во дворе, а вторглась бы на территорию, занятую неприятелем, и намылила обидчице шею.

Но Настя с юности влачила бремя интеллигентности. И поэтому она терпеливо ждала под деревом. И дождалась. Около восьми вечера во двор въехал черный джип Платонова, и Настя увидела ее.

После легкого дождя в воздухе пахло озоном и близкими холодами, желтые и красные листья мокро блестели на черном асфальте. Платонов осторожно выгрузил из салона живой трофей, а из багажника – целый ворох фирменных пакетов и коробок.

С первой же секунды, увидев их вместе, Анастасия поняла, что трофеем является сам Платонов. Его лицо, обычно твердое и мужественное, сейчас утратило выражение силы. Он сиял нежностью, суетился, выглядел счастливым и зависимым. Настя его не узнавала.

Я влюбился, как мальчишка.

Не знаю, что со мной.

Прости.

А соперница пленяла красотой. У нее были роскошные медно-рыжие волосы, яркие глаза, королевская осанка и взгляд женщины, привыкшей шагать по мужским трупам. В том, как она смотрела на Платонова, чувствовалось удовлетворение охотника, заарканившего сильного зверя. А зверь находился в состоянии эйфории и не владел ситуацией…

На фирменных пакетах, привезенных домой Платоновым и рыжеволосой стервой, красовался логотип магазина «Александра». Это был дорогой салон свадебных платьев. Настя и сама не раз заходила туда, чтобы примерить бело-розовый наряд и вообразить себя невестой.

Да, за пять лет ей так и не удалось уговорить Михаила зарегистрировать их отношения. «Зачем это, – отшучивался он, – разве я тебе не муж? Я полностью в твоей власти». Новая пассия, видимо, нашла подход к Платонову и убедила его в преимуществах официального брака перед гражданским…

– …Пять лет, – причитала вечером на кухне у Здоровякиных Анастасия, – пять лет жизни! И что теперь?

Мария, по обыкновению, сосредоточенно вырабатывала молоко. На руках у нее лежал Стасик. Он косился на дам голубыми глазками, жмурился, корчил рожицы. Но болтовня больших девочек действовала на него как снотворное, и вскоре детеныш ритмично задышал, уснув.

– Надо же, – заметила Настя. – А я думала, если в доме младенец – это сущий кошмар. Но он только ест и спит, спит и ест… Значит, иметь детей вовсе не трудно!

Маша энергично закивала.

– Одно удовольствие! – подтвердила она. – Главное, вовремя нажраться новопассита. Или выпить пустырника. В аптеке много отличных препаратов.

– У тебя есть?

– Обязательно. Точно, налью тебе пустырника. Как я раньше об этом не подумала! Вот, пробуй.

– Но он же горький, – задохнулась Настя.

– Хочешь, разбавим мартини?

– Тогда уж просто мартини. Хотя я его и не люблю. Маша! Как жить дальше?! А?!

Маша изо всех сил сочувствовала подруге. Она не понимала, как же Платонов сумел вычеркнуть из жизни милую, добрую, преданную – и еще сто восемьдесят пунктов – Анастасию!

И в то же время обе знали: Платонова не вернуть. Он пропал, растворился в терпкой смеси стервозности и очарования. Любая попытка доказать ему, что он стал жертвой расчетливой бестии, будет иметь обратный эффект. Он влюблен, и это любовь-болезнь.

– Как глупо, как глупо, – всхлипнула Настя. – Он попался, его обвели вокруг пальца.

– А вдруг ты ошибаешься? Вдруг она вовсе не охотится за богатыми мужиками, а на самом деле любит Платонова?

– Я ранена в сердце, а не в оба глаза! Я не слепая! Я все видела! От Миши ничего не осталось. Рожки да ножки. Жалкие объедки. Она сожрала его с потрохами…

Сегодня утром в Настином сердце зародилась надежда. Она забыла о проклятиях, брошенных ею в адрес Платонова. Анастасия вдруг подумала: все можно вернуть. Она готова забыть, как он ее обидел и унизил. Пусть только позовет обратно…